Однажды, когда он прогуливался по черному от огня и опустошенному храму Амон-Ра, он заметил писаря, сидевшего на корточках в одной келье. Это был нубиец с кожей медного цвета. Тростниковой палочкой, обмакнутой в красные чернила, он переписывал иероглифы с длинного папируса, развернутого у его ног.
— Что ты там делаешь? — спросил царь.
— Я переписываю Книгу Мертвых для благородного гражданина из Фив, чья мумия будет отнесена в саркофаге в Долину Царей.
— Ты знаешь, что я приказал уничтожить все папирусы храма и ты будешь приговорен к смертной казни за то, что сейчас делаешь.
Писарь, сидевший на корточках в углу своей кельи, оставался спокойным, услышав эту угрозу. Его лицо хранило наивное выражение скарабея, но на насмешливых губах играла загадочная улыбка, и огонек лукавства блестел в его глазах.
— Возьми этот папирус, — сказал он, — и сожги его, о, великий царь, я отдаю его тебе. Но как тебе удастся сжечь все остальные папирусы, что тысячами и тысячами покоятся в гробницах по всему Египту? Так как каждый умерший имеет подобный требник в своем саркофаге. И через тысячи лет те, кто смогут прочитать эти иероглифы, откроют для себя науку наших предков и арканы их мудрости.
— Так что же написано в этой Книге Мертвых, — спросил заинтересованный Камбис.
— Наставления для души, которая уходит в Потустороннее, магические слова, чтобы не заблудиться в царстве Аменти, у великой реки Забвения, предупреждения, как избежать плохого лоцмана, черного Двойника и опознать доброго, белого Двойника, правила, поясняющие, как испросить помилования у беспристрастного судьи, который ожидает умерших... там. И, наконец, эта книга включает в себя магическую формулу, позволяющую вновь обрести божественную память, сесть в барку Исиды и достичь Солнца Осириса.
— Солнце Осириса! Что это такое? — вскричал Камбис, задрожав.
Царь схватил худую руку писаря и с силой встряхнул ее. Но все та же загадочная улыбка не сходила с толстых губ нубийца, и все тот же лукавый огонек блестел в его глазах.
— Мне ничего об этом не известно, — сказал он, — потому что я его не видел. Но говорят, что мертвые его видят, если они были хорошими людьми, о, очень хорошими... Если они чисты, о, очень чисты...
— Есть ли человек, который может вызвать его для живых?
— Верховный жрец Фив единственный, кто мог это сделать, но ты убил его.
— Нет ли кого-нибудь еще, кроме него, кто владел бы этой тайной?
Писарь почесал свой бритый затылок, затем приставил указательный палец ко лбу и ответил:
— Есть такой человек, это верховный жрец Узахаррисинти, великий жрец из Саиса, в Нижнем Египте. У него есть напиток, сделанный из цветка непентиса. Несколько капель этой жидкости погружают посвященного в летаргический сон, и он путешествует в ином мире. Может быть Узахаррисинти согласиться показать тебе ночное светило Осириса... солнце мертвых, которое встает над миром теней... полуночное солнце.., но он рискнет своей жизнью... и ты тоже!
— Не важно! Я смогу его заставить. Ты, писарь, раз уж ты рассказал мне как можно узнать великую тайну, я сохраняю тебе жизнь. И если я увижу Солнце Осириса, я сделаю тебя верховным жрецом Египта.
— Меня — верховным жрецом,.. а себя — Богом, не так ли? — спросил нубиец со своей неизменной насмешливой улыбкой. Затем он добавил:
— Ты видишь этого маленького скарабея из зеленого мрамора?
Камбис взял скарабея в руки и начал его рассматривать. На его спине и животе были выгравированы двенадцати священных знаков.
— Это двенадцать великих Богов Вселенной, — сказал писарь. — Вместе они составляют Душу Мира. Каждый человек носит их внутри себя, и все существа отображают их, как этот скарабей. Можно сжечь папирусы, можно уничтожить священную науку, которая идет от Души Мира. Но она воскреснет от этого скарабея. Унеси с собой, о, великий царь, это воспоминание о египетском скарабее!
Потрясенный Камбис еще мгновение рассматривал насекомое из мрамора, потом с чувством страха положил его обратно на стену и побежал прочь. Он боялся волшебства. Несколько раз он испуганно оборачивался. Ему казалось, что Душа Мира, которую он пытал, преследует его с насмешливой улыбкой под видом скарабея.
* * *
В тот день, когда Камбис вернулся в Мемфис, там песнями и танцами отмечали праздник весны. Персидский царь подумал, что они радуются его поражению, и приказал совершить еще одно убийство жрецов, потом он заколол кинжалом собственную сестру, которую до этого силой заставил выйти за него замуж, несмотря на персидский закон, с ужасом и негодованием обвинивший его во всех его преступлениях. Неподвластный угрызениям совести, но испуганный, Камбис предстал перед верховным жрецом из Саиса, в храме посвященном богине Нейт, ночной Исиды, отождествленной с Душой Вселенной, требуя от него немедленного посвящения и встречи с Осирисом.