— Ты пришел сюда, залитый кровью жрецов Египта, — сказал ему Узахаррисинти, смиренный старец. — О, великий царь, как я смогу получить для тебя то, что я не смог получить для себя, после всей моей жизни, невинной чистоты и умервщления плоти?
— Ты это сможешь. У тебя есть напиток, который погружает в летаргический сон и благодаря которому можно спуститься в царство мертвых и достичь Солнца Осириса.
— Но знаешь ли ты, о Камбис, что если тебе удастся увидеть Солнце Осириса, оно тебя испепелит?.. Бойся, как бы это не стало твоим концом.
— Я не боюсь ничего и никого, — ответил царь, у которого сопротивление жреца вызвало избыток гордости. — Я не испугался Ахурамазды и я еще жив. Я не боюсь, что Осирис меня достанет, главное, что я ношу с собой свой меч, латы и свою царскую корону.
— Да будет так, как ты хочешь, — сказал Узахаррисинти. — Я вызову для тебя сначала Зороастра, пророка твоей расы. Если он придет, то он тебе скажет, готов ли ты встретиться с Солнцем Осириса.
Через длинную аллею сфинксов повел верховный жрец царя внутрь храма. Они пересекли несколько залов, чтобы Дойти до отдаленной части святилища, где виднелся открытый и пустой саркофаг. Высокие колонны, едва видимые в неясном свете, терялись в густой темноте... Выпив снотворное, царь лег в саркофаг, одетый в латы, с мечом на боку и в короне на голове, в то время, как верховный жрец бросал благовония на горящие угли костра, пылающего на треножнике, и громко произносил заклинания.
Сначала у Камбиса появилось странное ощущение. Ему казалось, что его тело становиться все более и более тяжелым и что он падает в бездонную пропасть, в то время, как его дух поднимался вверх, как нечто легкое, невесомое. Потом ему показалось, что он растворяется в пустоте и теряет сознание. Когда он очнулся, то увидел себя находящимся в том же зале, но ставшим гораздо выше ростом. Густые клубы дыма подымались из треножника. Верховный жрец молился на коленях с протянутыми над бездной руками. В золотом сиянии, опираясь на посох, появился величественный старец, чья борода казалась серебристой рекой и который носил сверкающую светом овечью шкуру, перекинутую через его белое льняное одеяние. Камбис задрожал, поскольку понял, что это был сам Зороастр. Пророк ариев произнес звучным голосом:
— Зачем ты вызываешь меня, вырожденный сын ариев, царь беззакония, погрязший во всевозможных ужасных преступлениях? Твой пурпур окрашен кровью невинный, твое дыхание смердит преступлением, как у шакала, который пахнет гнилой плотью. Предатель своего отца, рода и своего Бога, извращенный потомок презренного Ахримана, ты претендуешь лицезреть славу Ахурамазды, которого египетские жрецы называют Осирис? Не надейся на это святотатство. Твои дни сочтены. Приближается час, когда Ахурамазда воплотится в человека, который принесет в жертву свое тело, чтобы обнародовать Глагол Божий. Когда Сын Бога пойдет живым по земле, ты и тебе подобные будут сметены, как пыль ветром бури. Спрячься в пещере, подобно змее. Солнце Осириса не для тебя...
Произнося эти слова, призрак Зороастра начал таять и его последние слова донеслись до Камбиса, как раскаты грома. Он очнулся, покрытый холодным потом. Пошатываясь, вышел из саркофага и наощупь приблизился к верховному жрецу Узахаррисинти, который продолжал молиться.
— Ты видел своего пророка? — спросил тот.
— Да.
— Что он сказал тебе?
— Он угрожал мне смертью, если я вызову солнце Осириса. Он сказал, что скоро Ахурамазда, которого египтяне называют Осирис, воплотится в человека и что тогда будет покончено с могуществом царей. Я в это совершенно не верю, Этот Зороастр, может быть, всего лишь оживленный тобой призрак. Мои латы все еще у меня на груди, мой меч у меня на боку, и корона на голове. Я не боюсь ни Зороастра, ни его Бога. Сейчас наступило время темноты...Только огонь в треножнике освещает нас... Никто нас не видит и не слышит... Итак, под страхом смерти, вызови для меня солнце Осириса, полуночное солнце. Жрец, приступай к своим заклинаниям!
— Так встреть же свою судьбу! — сказал Узахаррисинти. — И пусть вечный разум Богов выйдет к тебе из кругов будущего, как меч из ножен!..
Камбис сделал второй глоток напитка, который поражал его мозг и снова лег в саркофаг. На этот раз, теряя сознание, ему показалось, что душа изгоняется из тела, как сноп сена, пожираемый огнем. Когда он вышел дрожащей личинкой из небытия, то увидел бесконечно далеко от него, сияющую звезду в глубине галереи. Звезда превратилась в золотое Солнце, чьи лучи, казалось, охватывали всю вселенную. По мере того, как он приближался к нему, черный крест появился в желтом пламени солнца, и на кресте он увидел тело распятого Бога. И распятый Бог рос, закрывая солнечный диск. Его раны кровоточили и боль всего мира отражалась на его мертвом лице. Но вдруг распятый Бог поднял голову и открыл глаза. Тонкий луч вышел из него и поразил голову Камбиса. Взгляд божества был полон любви и жалости, но его колющая сила была настолько велика, что он проник в тело царя, причиняя тому невероятные страдания, как будто разрушая его костный мозг. В то же время чудеснейшая гармония заполнила пространство; медные трубы и арпеджио арф; голос, звучащий с неба, и хор архангелов. Все эти голоса говорили: