Стук в дверь... Зачем? Неужели я не могу побыть в одиночестве, неужели они не понимают?..
- Что?
- Андрей Михайлович, можно войти?
Ах, да, это Галя - медсестра, я ведь сам вызывал...
- Да.
Входит, осторожно прикрывает за собой дверь, садится. Прячет глаза, то опуская их, то рыская взглядом по кабинету. Ей неловко понимаю. Совсем еще девушка, еще даже не закончила институт - а тут такое. Вот, кому, наверное, по-настоящему не по себе - щеки горят, в глазах колышутся маленькие озерца, готовые в любой момент рвануть наружу потоками слез...
- Ночь была тяжелой... - мне не с чего начать, я не знаю, для чего позвал сюда эту девушку - чтобы отчитывать? Это по меньшей мере глупо. Чтобы расспрашивать? Нет - это значит заставить ее заново пережить все... - Что случилось ночью?
- Я не знаю. Не знаю... Я услышала шум... из... по-моему, двадцать третьей. Пошла посмотреть, а там... там...
Галя уронила голову на ладони - то, что было там, лучше не описывать.
- Хорошо, идите домой, вам нужно отдохнуть... и мне тоже...
До позднего вечера я сидел в кабинете, оперевшись локтями о стол, и не было ни малейшего желания двигаться, думать и вообще существовать. Мною овладела полная апатия и равнодушие.
Я сидел, рассматривая портрет Фрейда, повешенный на стену моим предшественником - наверное, он был фанатом своей професии. Долго не выдержал... А ведь мне так и не сказали, что с ним случилось! Знаю только имя - Михаил Валерьевич Вершаков. Помню, примерно через неделю после моего вселения в кабинет, я нашел в столе толстую записную книжку - дневник. Совесть шевельнулась, но затихла после первых же страниц - видимо, ей тоже было интересно. Но как ни пытался я разобрать прыгающий почерк, как ни пробовал связать воедино разрозненные с первого (да и со второго тоже) взгляда записи удача повернулась спиной...
Пальцев коснулся жар, когда я раздавил в пепельнице окурок. Несколько хлопьев пепла упало на стол - пепельница была уже переполнена.
Шипели спички, падали искры с кончика сигареты - но напряжение не уходило. Будто тяжелая свинцовая капля засела в груди; комок в горле - как ни старайся, не проглотишь.
Да!..
Раздвинуть стулья, оттолкнуть к стене кресло, чтобы вырвать хоть чуточку свободы из рабочей атмосферы. Ограничить круг на полу невидимая, но очень прочная черта. За ней будут метаться призраки городской грязи, а внутри буду только я, защищенный и отделенный от остального мира. Теперь расслабиться... отдаться воле небесных течений...
* * *
У моего учителя не было имени - я всегда называл его просто Учитель. Он считал, что имя подобно клейму и вовсе не нужно человеку. Повреждать свое сознание еще одной печатью только для того, чтобы другие смогли звать тебя? Глупости...
"Мы все живем под Небом - куда скроешься от него?"
Луна... ветер... хижина Учителя... Она существует вне времен, как и он сам. Кажется, она стояла на той скале всегда и простоит еще целую вечность. И каждое утро старый Учитель будет выходить на порог, чтобы поприветствовать Солнце.
Учитель, этот человек умер давно - он лишился рассудка и физическая смерть его не лежит багровыми пятнами на моих руках. Но почему мне так тяжело?..
Он указывает куда-то в сторону... туда, в сторону ущелья. Я подхожу поближе к зубчатому краю. Стены ущелья покрыты темными лишайниками, среди которых проступают полосы льда и камня. А внизу... внизу колышется багровый туман!
Вот он где - источник моего страха! Вот, чего я боюсь всю жизнь - багрового тумана! Почему?..
Море... осень... Марина... каждое утро - Солнце, каждая ночь - полет к звездам. Море умерло... багровый туман - струится по свинцовой воде... я умер!
Наши голоса среди светил... века - как секунды. Какое значение имеет время во Вселенной? Ничто не имеет важности - в Абсолюте или в Хаосе. Само существование ничего не значит - оно было и будет всегда!..
Я - звезда! Я - пыль! Я - крохотная пылающая песчинка среди неисчислимых миллиардов галактик!
Воспоминания вспыхнули с поразительной яркостью. Возможно, позже я пожалею, но сейчас мне нужно ЧТО-ТО. Нечто, не дающее ответа на мои вопросы, но знающее обо мне - кто я такой.
* * *
...Да, дорога началась только сейчас...
Не сто лет назад в образе камня или зверя, или птицы - все это более, чем неважно; все это бессмысленно. Дорога началась только сейчас.
...И я шагнул вперед.
Я шел все дальше; холодная, серая вода дошла до колен, до пояса, до шеи... Захлестнула меня с головой, наверное, сыто чавкнув. Преодолев страх и внутреннее оцепенение я открыл глаза - вокруг плавала сизая дымка - и с силой втянул воду...
Сизая дымка стала багровым туманом...
* * *
Багровый туман сопровождал каждую мою смерть и даже являлся ее предвестником. Там, в горах, я видел его - когда холодный камень терзал мое тело, вокруг плавали клочья багрового тумана. Что это? Комплекс? Не похоже... Какой-то устойчивый образ, впечатавшийся в сознание.
Забавно глядеть, как нерадивые мотыльки порхают над самым костром, как пляшут души на тусклом лезвии. Все это - здесь и сейчас, вокруг меня. Это уже даже не люди - это призраки, у которых есть только эти коридоры, по которым они бродят день и ночь. Днем - в человеческом теле, в котором нет сознания. Сумасшедшие... Ночью - и это самое страшное - они стонут от боли. Мне кажется, я знаю, что они чувствуют - трудно ходить по пылающему песку или шипам и не кричать, потому что боль раскатывается по всему телу.
Это вина. Это нечто потрясающе сложное и ужасное, что нарушило природный противовес в их головах. Несчастные! Вы существуете в другом мире...
Уже близится утро...
* * *
Высокая дверь, выкрашенная белой эмалью, с табличкой - "23". Палату специально освободили, но я попросил оставить мебель - вдруг я увижу это загадочное "ЧТО-ТО" в чьем-нибудь шкафчике или кровати.
В коридорах полы просто укрытые линолеумом, но в каждой палате, за исключением "сектора для буйных", постелен паркет. Дерево все-таки не такое холодное, у больных меньше шансов заболеть - не скажу, что мы так уж печемся о физическом здоровье пациентов, просто чье-нибудь воспаление легких для нас оборачивается лишними затратами. В двадцать третьей паркет постелили недавно - буквально пару недель назад. В воскресенье. Завезли пахнущие сосновой смолой блоки, справились быстро, но за работу в выходной пришлось доплатить.
Небольшой красный шарик сидел на стыке стены и паркетного блока. Я протянул к нему руку и почувствовал, как по коже бежит озноб. Что за черт!
Холод просочился из-под двери, собрался на кончиках моих пальцев и - один четкий бросок, направленный в точку в основании стены. Острая ледяная стрела - ее силы вполне хватило бы, чтобы остановить самое горячее сердце.
Но она сломалась!.. Звякнула и сломалась, а отточенный наконечник рассыпался в пыль. Шарик дрогнул, дернулся возмущенно и разгорелся еще ярче. В его призрачном свете на паркете проступили размытые контуры - здесь лежало тело убитого.
Впервые - я прибегал к помощи этой необъяснимой силой только в моменты забытия - впервые за всю жизнь я почувствовал себя беспомощным. Маленький шарик, топорщащийся в стороны острыми лучиками, и тот оказался сильнее! Какой я после этого человек?
Небо, неужели ты отвернулось от меня?..
Еще раз - дикий колючий холод, идущий из самых глубин чего бы то ни было, собрался в моей ладони, сжался в подобие пули и ринулся навстречу новой, молодой силе.
Я ослеп и обезумел на целое мгновение. Такой мощью обладала вспышка... Меня просто отбросило назад - конечно, никто не видел ее, но для меня она была гигантским зарядом, разорвавшимся у самых ног. Жгучая волна прокатилась по палате. Шарик превратился в светло-розовые полосы и пятна, растянутые по всей комнате. Багровый... Нет!
Я просто не хочу верить в это! Сколько мне лет - тридцать с лишним; ну, почти сорок, ну и что? Это не тот срок, когда жизнь может оборваться, еще слишком рано...
Небо, помоги мне!..
Перед мысленным взором встал образ Учителя. "Разве ты раб, чтобы молить о пощаде? Разве ты гнусная тварь, чтобы пресмыкаться? Твоя задача - заслужить благосклонность, а не вымаливать ее!"
Ну что ж, начало положено... Первый удар нанесен - может быть, это и ошибка. Время покажет.
ГЛАВА II
С того момента я чувствую на себе неотрывный и очень внимательный взгляд. Кто-то следит за мной. Хотя я и не понимаю зачем. Имея дело с вселенскими силами - разве может речь идти о личностях? То, с чем я вступил в схватку, вокруг меня, внутри меня - везде.
День проходит в смятении. ТЕЛО боится, дух же просто ждет. Это трудно объяснить. Простейшие инстинкты заставляют сердце биться чаще, хотя я прекрасно понимаю всю бессмысленность этой боязни.