1. Громовый гул нарушил сон смущенныйВ моей главе и, вздрогнув, я вскочил,Как человек, насильно пробужденный.
4. И, успокоясь, взор я вкруг водилИ вглядывался пристально с стремнины,Чтоб опознать то место, где я был.
7. И точно, был я на краю долиныУжасных бездн, где вечно грохотал[78]Немолчный гром от криков злой кручины.[79] 10. Так был глубок и темен сей провал,Что я, вперив глаза в туман, под мглоюВ нем ничего на дне не различал.
13. «Теперь сойду в слепой сей мир с тобою,[80]»Весь побледнев, так начал мой поэт:«Пойду я первый, ты или за мною.» 16. Но я, узрев, как он бледнел, в ответ:«О как пойду, коль духом упадаешь,И ты, моя опора против бед!»
19. И он мне: «Казнь племен, в чей мир вступаешь,Мне жалостью смутила ясный взгляд,А ты за ужас скорбь мою считаешь.
22. Идем: вам путь чрез тысячи преград.»Так он пошел, так ввел меня в мгновеньеВ круг первый, коим опоясан ад.[81] 25. Там – сколько я расслушать мог в томленье —Не плач, но вздохов раздавался звукИ воздух вечный приводил в волненье.
28. И был то глас печали, но не мук,Из уст детей, мужей и жен, в долинеВ больших толпах теснившихся вокруг.
31. Тут добрый вождь: «Почто ж не спросишь ныне,Кто духи те, которых видишь там?Узнай, пока придем мы к их дружине:
34. Безгрешные, за то лишь небесамОни чужды, что не спаслись крещеньем, —Сей дверью веры, как ты знаешь сам.
37. До христианства жив, они с смиреньем,[82]Как надлежит, не пали пред Творцем;И к ним и я причтен святым веленьем. 40. Сим недостатком, не другим грехом,Погибли мы и только тем страдаем,Что без надежд желанием живем.[83]» 43. Великой скорбью на сердце снедаем,А видел здесь, у роковой межи,Толпу теней, отвергнутую раем.
46. «Скажи, мой вождь, учитель мой, скажи!»Так начал я, да утвержуся в вере,Рассеявшей сомненье каждой лжи:[84] 49. «Отверз ли кто себе к блаженству двериЗаслугою своей, или чужой?»И, тайну слов постигнув в полной мере,
52. Он рек: «Я внове с этой был толпой,[85]Когда притек Царь силы, пламенея[86]Венцем победы, и вознес с Собой 55. Тень праотца к блаженствам эмпиреяИ Авеля и Ноя и законСоздавшего владыку Моисея.
58. Был Авраам, был царь Давид спасен,С отцом Израиль и с детьми своими[87]Рахиль, для ней же столько сделал он, 61. И многие соделались святыми*[88]Но знай, до них никто из всех людейНе пощажен судьбами всеблагими.» 64. Так говоря, мы шли стезей своейИ проходили темный лес высокий,Лес, говорю, бесчисленных теней[89] 67. Еще наш путь отвел нас недалеко[90]От высоты, когда я огнь узрел,[91]Полуобъятый сводом мглы глубокой. 70. Еще далеко он от нас горел,Но рассмотреть я мог уж с расстоянья[92]Почтенный сонм, занявший сей предел. 73. «Честь каждого искусства и познанья!Кто сей народ, возмогший приобрестьТакой почет от прочего собранья?»
76. И он в ответ: «Их имена и честь,Что в жизни той звучат об них молвою,Склонили небо так их предпочесть.»
79. Меж тем раздался голос надо мною:«ВозДанте честь певцу высоких дум!Отшедший дух нам возвращен судьбою.[93]» 82. И вот четыре призрака на шумК нам двинулись, чтоб ввесть в свою обитель:Был образ их ни светел ни угрюм.
85. Тогда так начал мой благой учитель:«Узри того, что шествует с мечем,[94]Ведя других как некий повелитель. вернутьсяДолина ужасных бездн. Архитектура ада так ясно определена в Дантовой поэме, что внимательный читатель без всякого дальнейшего описания легко может составить полную об нем идею. Впрочем, для того, чтоб читатели менее внимательные не затруднялись в составлении этой идеи (что возможно только по прочтении всей поэмы), мы предлагаем здесь краткое описание Дантова ада. Впоследствии мы будем говорить подробнее как об архитектуре и размерах ада, так и вообще о космологии Divina Commedia, причем к концу издания приложим необходимые рисунки. – Ад, по представлению поэта, согласному впрочем с верованиями средних веков, помещен внутри земли, так, что дно его находится в центре земного шара, который сам, по системе птоломеевой, составляет средоточие вселенной (см. прим. к Ад. I, 127 и II, 83). Это воронкообразная пропасть, прикрытая с верху шарообразным сводом, или корой обитаемого нами полушария. Воронка эта, опускаясь к центру земли, постепенно суживается и около земного центра оканчивается цилиндрическим колодезем. Внутренняя стена воронки разделена на уступы или ступени, которые в виде кругов опоясывают бездну. Таких уступов или кругов девять, из которых девятый составляет упомянутый выше колодезь: на них-то и размещены грешники по роду своих грехов, а в конце колодезя, на самом дне ада, погружен Люцифер. Каждый круг сверху ограничен утесистой стеной, к низу граничит с пустотой бездны. Чем ближе к центру, тем более суживаются концентрические круги ада, тем жесточе наказание. Седьмой круг, где наказуется насилие, разделен сверх того на три меньшие круга (gironi); восьмой же, в котором казнятся различные виды обмана, распадается на 10 также концентрических рвов или долин (bolge), но притом так, что все они соединены между собой утесистыми отрогами или мостами, идущими от стены вышележащего рва к стене нижележащего. Наконец, девятый круг или цилиндрический колодезь, в коем наказуется величайший грех по Данту – измена, состоит из четырех отделений. В XXIX и XXX песнях Ада есть указания, по которым можно вычислить размер всего ада и каждого круга в отдельности. – Нравственное значение архитектуры Дантова ада подробно изложено в ХІ песни. Чем тяжелее преступление, тем ниже в аду оно наказуется, так что величайший грех – измена казнится в девятом кругу, а виновник греха – Люцифер составляет центр земли и воспринимает наивеличайшее наказание. Все круги с уживаются к центру: это потому, что чем тяжелее преступление, тем реже оно встречается и, стало быть, тем меньше нужно места для помещения причастных ему грешников. По этой же причине, несметная толпа людей ничтожных занимает, как мы видели, самое обширное пространство; весь верхний объем адской воронки (см. примеч. к Ад. III, 21). Таким образом, геометрическое строение Дантова ада согласуется с его нравственным значением.
вернутьсяЗдесь, у самого обширного отверстия пропасти, крики всего ада сливаются как у отверстия огромного рупора и превращаются в гром, прерывающий сон поэта. В более глубоких, отдельных кругах, этот общий гром криков уже не так явствен, потому что отражается выдающимися краями кругов. Копишь.
вернутьсяДанте называет подземный мир елптиий, потому что он лишен света истинного познания (см. пр. к Ад. III, 18).
вернутьсяПоэты входят в преддверие ада или Лимб, где, по понятиям католической церкви, помещены добродетельные язычники и невинные дети, умершие до принятия св. Крещения (Чист. ѴП, 31–36 и Рая XXXII, 79–81). Этот круг есть уже начало ада, тогда как пространство, где помещены ничтожные и трусы, а также река Ахерон, находятся совершенно вне ада (см. прим. Ада, III, 21). По представлению поэта, Лимб разделен на два концентрические круга, внешний, более обширный покрыт вечным мраком и вмещает в себе язычников добродетельных, но не известных, ни чем не прославившихся в жизни, а также детей неокрещенных; которой круг, прилежащий ближе к адской бездне, озарен светом, отделен от первого семью стенами и ручьем, имеет вид зеленеющего холма. Постепенно возвышающегося, и служит обителью для героев и других славных мужей древности.
вернутьсяЖивя до Р. X, они не воздали надлежащего поклонения истинному Богу, ибо не веровали, подобно добродетельным Евреям, в пришествие Мессии (Рая XX, 103 и XXXII).
вернутьсяЕстественное состояние людей неверовавших. «Достигнув всего земного, они не имеют предчувствия и надежды увидеть высший свет; а как ничто земное не в силах успокоить духа и удовлетворить его стремлений, то вся жизнь их проходит в вечном томлении, в бесплодном стремлении к неведомой цели. Так и души, заключенные в преддверии ада, которое собственно не есть еще место казни, не смотря на зеленеющий вечно холм и прекрасный ручей, напоминающие им красоту земли, не смотря на искусства, которыми жизнь наша становится краше, не смотря даже на свет, их окружающий, тем не менее томятся желанием небесного света.» Штренфуес.
вернутьсяСомнения, т. е. кажущееся противоречие Церкви между ее учением о бесконечности адских мук и избавлением праотцев.
вернутьсяВиргилий умер за 52 года до смерти Христа (см. прим. в Ада I, 70–72)
вернутьсяЦарь силы, в подл.: un Poetente. Имя Христа ни разу не упоминается во всем Аду, но всегда заменяется перифразом.
вернутьсяИаков 14 лет служил Лавану для получения руки его дочери Рахили.
вернутьсяТолпу хотя добродетельных, но неизвестных язычников Данте не без основания называет лесом теней, конечно имея в виду темный лес первой песни. (Ада I, 2 и примеч. к II, 34–36). Копишь.
вернутьсяТ. е. от того места, где находился Данте, когда Виргилий сказал ему: «Теперь сойду с тобою», ст. 13.
вернутьсяОгонь. Где-то среди мрака, покрывающего Лимб, горит пламя, которое и освещает обитель героев. – Полуобъятый сводом мглы глубокой, в подлин.: Ch'emisperio di tenebre vincia. Я перевел это темное место согласно объяснению Копиша: если свет озаряет какое-нибудь место, тогда окружающий мрак, на подобие небесного свода, будет лежать над светом и давать ему вид полушария.
вернутьсяПочтенный сонм. Это герои и великие мужи древности. Данте может рассмотреть их уже издали, потому что они помещены на холме, постепенно возвышающемся.
вернутьсяЭтот голос есть приветствие Виргилию, который и в обители славы приемлется с подобающею честью.
вернутьсяМеч в руке Гомера есть символ воспетых им битв.