– Он что, назад собирается??
– Да, «с того света ещё никто не возвращался» – это бред невежества и мракобесия. Мир устроен очень экономично, логично и фантастично. И если у этого человечка в земной жизни остались не денежные «долги», то его сюда притянет опять. Вот почему лучше стараться жить добродетелями, старик…
– Вот это да… хотя, я всё это как-будто знаю!.. – воскликнул артист.
– Потому что ты шастал уже через эту Пещеру Творения раз тысячу туда и тысячу обратно, память в сознании архивирует такие вещи. Но она это делает очень деликатно, чтобы тебе это не мешало в «новой» жизни.
– Это опять Харон! Крайон!.. – указательный палец Кукурузина проткнул цветной воздух гостевой дачной комнатушки.
– Именно, – вещал поэт Рима, – он встречает и провожает здесь всех людей, знает каждого, между прочим…
– Потому что мы по тыще раз тут проходим….
– Именно, писатель. Он обсуждает с человеком его предстоящую новую жизнь, опасности, таланты, любовь, искушения. И задачи. Что надо исправить и как, иначе придётся «ходить» туда-сюда, пока не растворится колтун негармоничной энергии.… Всё, старик, на сегодня хватит.
– И каждый раз у человека будет стираться память, когда из Пещеры Творения он будет вновь входить в земную жизнь, рождаться в роддоме… – словно цитировал свою новую книгу писатель.
Экран исчез, и в комнатке засветило солнышко. Кукурузин сидел с закрытыми глазами.
– Я теперь наведаюсь через пару дней, если ты не против, – сообщил Дрон.
Милина пожелала пойти гулять. Май цвёл цветами и яркими закатами, люди гуляли по обновляющейся Москве: уличные кафе одно уютнее другого, ярко освещённые парки, фонтаны, пруды, музыка… Маля демонстрировала миру новый льняной кардиган с ручной вышивкой, новый шарф цвета прозрачной речной волны и новую стрижку – рыже-золотые локоны выше плеч. Она подмурлыкивая что-то джазовое, потащила любимого за приглянувшийся столик под абажуром-парашютом.
Кукурузин одним глазом любовался своей неподражаемой девушкой, вкушая итальянского винцо. Другим же глазом он продолжал видеть экран Дрона. Река-граница, легендарный Лодочник, другой мир, единорог и Пещера Творения.
Неплохо. Пусть так и будет всё устроено.
Эпизод 8
Не верите, что учёные всё знают?
Правильно делаете.
Артист Кукурузин или писатель К. – взрослый человек тридцати пяти лет, словно пацан перед шагом во взрослую жизнь, волновался перед встречей с юным посланником Небес. Дрон обещался появиться в квартире артиста, чтобы теперь, наконец, показать ему матрицу, вернее, две. Да, они собирались смотреть в волшебный экран дома у Кукурузина, потому что Маля на неделю уехала к маме в Выборг.
Уже два раза вскипел чайник, уже несколько раз артист оглядывал кухню, прихожую и даже ванную, в надежде, что вот тут сейчас появится Дрон. Но юнец решил сегодня просто позвонить в дверь.
– А чего звонишь? Прошёл бы через стенки, – радовался Кукурузин, встречая гостя.
– Ты прошлый раз так вздрогнул, когда я тут у тебя на кухне материализовался, вот, решил по-простому. Где кошки?
– Э-э, наверное, в кладовке, у них там гнездо, – Кукурузин совсем забыл про Пирожку и Песенку.
Он артистично шлепнулся на синий диван и хлопнул рядом с собой ладонью, приглашая гостя сесть.
– А знаешь, что ты мне должен показать? – заказывал писатель К. – Загробную жизнь. Ты не забудь! Что там человеки делают, как живут.
– Я не забыл и не забуду, – заверил Дрон. – Это целая тема.
– Слушай, я тут вспомнил другое твоё обещание… а как мы с Данте повидаемся? Погрузишь меня в гипноз? Кто будет играть роль Алигьери? – шутил артист.
Но Дрон смотрел на город.
– Хорошее окно, – произнёс он, – прозрачная стенка. Но видно только город днём или город ночью.
– Ещё утром, – добавил писатель, – там Восток как раз, солнышко восходит. Каждый раз по-разному… Знаю, ты равнодушен к шумным городам, ты воспевал деревню и радости простой жизни земледельца… Я почитал.
Дрон сел на Малин стул и посмотрел на двух манекенов, придвинутых к стене.
– Это окно, – сказала он, указывая рукой, – и эти куклы – как декорация к сегодняшнему спектаклю. Куклы живут в городе, то есть управляемое человеческое общество… Поверь, так было и две и три тысячи лет назад.
– А ведь ты жил в большом древнем городе Риме, и был там даже вроде мажора! – подцепил Кукурузин задорно.
Дрон усмехнулся и почесал шевелюру:
– Вроде того. Мой отец в той моей жизни был достаточно богат, но не был аристократом. Я учился в хороших школах, мне нравились стоики…
– Я читал про тебя! – веселился Кукурузин. – Ты с императором Октавианом Августом запросто общался.