XXI
После того как глаза мои несколько выплакались и были так истомлены, что не могли уже дать исход грусти моей, я задумал попытаться дать ей исход в нескольких горестных словах; и поэтому я решил сочинить канцону, в которой, печалясь, размышлял бы о Той, из-за кого стала губительницей моей души столь великая скорбь; и я начал тогда канцону, которая начинается: «Устали очи, сердцу сострадая…». А для того чтобы эта канцона, когда дочтут ее до конца, казалась одинокой, словно вдова,[100] я дам ей подразделенья прежде, нежели напишу ее самое;[101] и так же отныне буду делать и впредь. Я говорю, что в этой злосчастной канцоне три части: первая есть вступление; во второй я размышляю о Ней; в третьей — я нежно обращаюсь к канцоне. Вторая часть начинается так: «Сияет Беатриче…»; третья так: «Канцона моя горькая…». Первая часть делится на три: в первой — говорю о том, что влечет меня говорить; во второй — говорю, кому хочу я говорить; в третьей — говорю, о ком хочу говорить. Вторая начинается так: «Но помню я…»; третья так: «Хочу в слезах…». Потом, когда говорю: «Сияет Беатриче…» — я размышляю о ней; и этому отдаю я две части: сначала говорю о причине, по которой была она взята; затем говорю, как другие оплакивают ее уход; начинается же эта часть так: «Прекрасную покинув плоть…». Эта часть делится на три: в первой — говорю, кто не оплакивает ее; во второй — говорю, кто оплакивает ее; в третьей — говорю о моем состоянии. Вторая начинается так: «Но скорбь, и воздыханья…»; третья так: «Меня страшат…». Потом, когда говорю: «Канцона моя горькая…» — обращаюсь к этой канцоне, указывая ей, к каким доннам надлежит ей идти и пребывать с ними.
Устали очи, сердцу сострадая,
Влачить тоски непоборимый гнет,
Напечатлевший знак на них сурово.
И, тяготу свою избыть желая,
Что к смерти с каждым днем меня влечет,
Хочу я вздохам предоставить слово.
Но помню я, что надлежит мне снова,
Как в дни, когда мадонна между нас
Жила, о донны, — к вам мой стих направить,
Его лишь вам представить,
Чтоб низкий слух не восприял мой глас;
Хочу в слезах пред вами Ту восславить
Что на небе укрыла облик свой,
Любовь в тоске оставивши со мной.
Сияет Беатриче в небе горнем,
Где ангелы вкушают сладость дней;
Она для них покинула вас, донны, —
Унесена не холодом тлетворным,
Не зноем, умерщвляющим людей,
Но благостью своей непревзойденной.
Ее души, смиреньем напоенной,
Вознесся свет к высоким небесам,
И возымел желание Зиждитель
Призвать в свою обитель
Ту, на кого возрадовался сам.
И помысел исполнил Повелитель,
Зане он видел, что юдоль сия
Не постигает благости ея.
Прекрасную покинув плоть, благая
Ее душа, всемилости полна,[102]
В пресветлом месте славно пребывает.
Кто слез не льет, о Дивной размышляя,
Тот сердцем камень, в том душа грязна.
Тот благостыни никогда не знает,
Тот помыслов высоких не вмещает,
Пред тем сокрыт навеки лик ея.
Вот отчего не ведал он рыданья!
Но скорбь, и воздыханья,
И смерти зов, и тягость бытия
Изведал тот, навек влача терзанья,
Кому душа вещала в некий час,
Кем Та была и как ушла от нас.
Меня страшат жестокие томленья,
Когда приводит мысль на тяжкий ум
Ту, по которой сердце так страдает:
И я прошу у смерти избавленья
И чувствую такую сладость дум,
Что тотчас цвет лицо мое меняет.
Но лишь мечта желанное являет,
Ко мне беда со всех сторон спешит,
И я в смятенье мужество теряю
И облик вновь меняю,
И с глаз людских меня уводит стыд;
Но только лишь в сиротстве возрыдаю
Пред Беатриче: «Вот тебя уж нет!»
Как слышу с выси ласковый ответ.
Унынье слез, неистовство смятенья
Так неотступно следуют за мной,
Что каждый взор судьбу мою жалеет.
Какой мне стала жизнь с того мгновенья,
Как отошла мадонна в мир иной,
Людской язык поведать не сумеет.
Вот отчего, о донны, речь немеет,
Когда ищу сказать, как стражду я.
Так горько жизнь меня отяготила,
Так радости лишила,
Что встречные сторонятся меня,
Приметив бледность, что мне лик покрыла.
Одна мадонна с неба клонит взор,
И верю: благ мне будет приговор.
Стр. 60. …для того, чтобы эта канцона… казалась одинокой, словно вдова… — Вновь персонификация — и на этот раз наиболее далеко идущая — литературной формы. Уподобление вдове — все тот же образ из Иеремии.
вернуться
…я дам ей подразделенья прежде, нежели напишу ее самое. — В тех немногих случаях, когда Дайте особенно заботится о непосредственном эмоциональном впечатлении своей поэзии, он предпосылает стихам «подразделение»: здесь ему хочется усилить настроение печали, оставленности, «вдовства».
вернуться
Стр. 61. …всемилости полна… — Собственно, «благодатная» — слова, которые приличествуют только в обращении к деве Марии (из католической молитвы «Ave, Maria, gratia plena» — «Радуйся, благодатная Мария»).