- Мне все равно… - Недовольно пробурчала эльфийка, старательно отгоняя от себя логичные доводы.
- Ты готова пожертвовать всей будущей фракцией ради своей мести?! – Гримли распалялась все больше и больше. Создалось впечатление, что малышка еще и вырастала, пока кричала на подругу. – Ты готова поставить на кон наши судьбы?! Готова похоронить надежды всех угнетенных?!
- Я… - Похоже до Арии все же дошли слова гномы. Синие глаза перестали светиться, вновь приобретая привычный тусклый отблеск. – Нет…
- Вот и замечательно… - Облегченно выдохнула девочка, беря лидера за руку. – Пойдем обратно. Дилара поможет.
- Пойдем… - Безжизненным голосом согласилась эльфийка.
- Рамми, забирай это розовое недоразумение и топайте следом! - Бросила в мою сторону гнома, одаривая недовольным взглядом, словно это именно я был виновен во всех бедах Тартара. – Возвращаемся.
Вся толпа, что до последнего стояла перед ареной, качнулась, соглашаясь с миниатюрной богиней. После чего боком принялись обходить продолжавшую буянить Мелису. Нет, достать никого девушка не могла. Но все же близко подходить никто не решался. Никто, кроме меня. Хочешь не хочешь, а придется вразумить розоволосую милашку, пошедшую во все тяжкие.
Вокруг нас уже давно никого не осталось. Те, кому еще было интересно происходящее, старались держаться поближе к городу. Ну а кому не повезло, старались прикинуться мертвыми, рассчитывая, что огромный плюшевый медведь не станет топтать всех и вся.
Даже для моей волчьей формы противник был великоват, что уж говорить о человеческом обличии. Пришлось немало попрыгать, избегая летящих то справа, то слева мягких лап, прежде чем смог подобраться достаточно близко. Как ни крути, а разница меж нами была существенная. Те самые перки давали преимущество не только на арене, но и вне оной.
В итоге мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы оказаться рядом с розоволосой милашкой на плече ее игрушки, чем в прошлый раз. Но это было еще не все. В розовых глазах девушки плясало безумие. И никакого другого способа, кроме как повторить уже ранее использованного, придумать не смог.
Наши губы снова встретились в легком ненавязчивом поцелуе, и мир переменился. Все звуки стихли. Не было больше звонкого смеха обезумевшей девицы. Не было стонов поверженных врагов. Не было больше отчаянных криков сторонних наблюдателей. Мы словно оказались где-то далеко, в параллельном мире. Мире, окрашенном в розовые тона. И в этом розовом месте мы стояли друг напротив друга, держась за руки.
- Ты снова это сделал. – Тихо прошептала Мелиса, робко поднимая на меня блестящие от слез глаза. – Ты смог…
- Что происходит? – Надломленным от удивления голосом спросил я, стараясь смотреть на девушку, игнорируя происходящее вокруг.
Розовый мир не был статичен. То с одной, то с другой стороны появлялись странные образы, словно рассказывая историю хозяйки.
Вот совсем маленькая девочка с розовыми волосами забилась в темном уголке какого-то пыльного чердака. Плачет, прижимая к груди плюшевого медвежонка.
А вот уже более взрослая девочка в голос рыдает, собирая по полу ошметки разодранной игрушки. Вокруг собралось несколько взрослых. Кто-то смеялся, глядя на обиженное дитя. Кто-то презрительно смотрел сверху вниз. А кто-то и откровенно кричал, высказывая свое недовольство.
- Это моя история… - По щекам девушки прокатились первые слезинки, не в силах удержаться на глазах. – История моего падения.
- Мелиса… - Прошептал я, притягивая девушку к себе и крепко прижимая к груди.
Образы продолжали всплывать один за одним, выстраиваясь в стройный ряд, повествующий обо всех самых ярких моментах жизни простой дочери дворянина. Передо мной вставали как приятные моменты, когда розоволосая милашка счастливо прижимала к груди неизменного коричневого мишку, раз за разом сшиваемого тонкими пальчиками. Так и неприятные. И последних было в разы больше.
Я сам едва не пустил скупую слезу, наблюдая за всем тем, что довелось пережить обычному человеку на пути становления силы. Сколько же раз над Мелисой издевались, пороли, избивали, доводили до нервных срывов. И каждый раз единственным близким существом становился тот самый мишка, на плече которого мы и сидели. Да, я нисколько не сомневался, что та мягкость, что ощущалась, была именно плюшевое плечо игрушки.