Эд обратился к технику:
— Запусти музыку по кругу, Джерри!
Погасла красная лампочка, свидетельствуя, что студия больше не связана с эфиром. Эд Уандер откинулся на спинку стула и расправил плечи, потягиваясь. Он уставал от работы с микрофоном, особенно в этих длинных передачах, где ему приходилось большую часть диалога брать на себя.
— Вы сказали, что я смогу еще выступить в вашей передаче, — произнес Рейнхолд Миллер. — Я был бы признателен…
— Еще бы, — заметил Эд Уандер, демонстративно зевая.
— Простите?
Папка для бумаг Эда Уандера лежала рядом на столике, оббитом тканью. Столы в студии были оббиты тканью, чтобы гости-непрофессионалы не нашумели на весь эфир, скребя по столу ногтями или постукивая карандашом. Эд вынул из папки бумаги и чековую книжку.
— Ну-ка, посмотрим, — сказал он. — Вам обещали пятьдесят зеленых плюс расходы, верно?
— Таково было соглашение. Послушайте…
Эд Уандер вынул ручку.
— Нет, это вы послушайте, Миллер. В нашей передаче принимали участие много разных странных типов. Люди, которые видели маленьких зелененьких человечков, выходящих из летающей тарелки. Люди, которые утверждают, что они ясновидящие, медиумы, предсказатели судеб, черные маги, ведьмы. Как-то раз был даже парень, который рассказывал, как он был оборотнем. — Эд быстро писал, продолжая говорить. — Но знаете что? Большинство их верили в то, что говорили. Насколько я могу судить, не исключено, что некоторые действительно говорили правду. Мы здесь, в этой передаче, не ретрограды.
— Я… я не понимаю, о чем вы, мистер Уандер.
— А я думаю, что понимаете. Когда я предлагал оплатить вам расходы и добавить еще пятьдесят долларов, то полагал, что вы человек, который искренне считает, будто прожил несколько жизней, — неважно, ошибается он, или нет. — Эд Уандер неодобрительно хмыкнул. — Любой может прочесть кое-что об исторических личностях вроде Александра, Ганнибала и Нея.
Миллер плотно сжал побелевшие губы.
— Вы не имеете права так говорить со мной. Я пришел сюда, потому что доверял вам.
— И чтобы получить пятьдесят зеленых. Вы не смогли ответить на вопросы профессора Ди, Миллер. Он историк, и читал об Александре и его людях больше, чем вы.
— Но послушайте, мистер Уандер, я не отрицаю, что много читал о людях, в телах которых я ранее существовал. Я признаю также, что забыл некоторые детали жизни моих предыдущих инкарнаций. Это может случиться с кем угодно. Я уверен, что в вашей собственной жизни есть детали, которых вы не помните. Это еще не…
Эд зевнул, помахивая в воздухе чеком, чтобы просушить его.
— Это ваши дорожные расходы. Теперь я выпишу вам отдельный чек за ваше мошенничество.
Лицо Рейнхолда Миллера вспыхнуло от гнева.
— Я возьму деньги за дорогу, потому что они мне нужны. Но если вы считаете, что я жулик, мистер Уандер, вы можете оставить себе эти пятьдесят долларов.
— Это как вы пожелаете. Пожалуйста, распишитесь здесь, что вы получили полную компенсацию.
Рейнхолд Миллер схватил ручку, поставил подпись, взял чек на меньшую сумму, развернулся на каблуках и вышел через оббитую мягкой тканью дверь. Эд Уандер некоторое время оценивающе глядел ему вслед, затем сложил бумаги обратно в папку.
Джерри махал ему из контрольной будки. Эд поднялся, закурил сигарету и направился в будку.
— Джерри, где ты, черт бы тебя побрал, берешь эти тряпки? — поинтересовался он, входя. — В Армии Спасения? Ты позоришь нашу передачу. И что ты куришь в этой доисторической трубке, каминный уголь?
Техник фыркнул, выпустив клуб дыма из обсуждаемой трубки, и ответил:
— Здесь не телевидение. А если бы и было телевидение, я все равно не в кадре. Ну как, выдурил ты у него деньги, Крошка Эд?
— У кого?
— У этого Александра Великого.
— Он жулик.
— Знаешь, что я тебе скажу? Он, может, и попал пару раз пальцем в небо, но парень верил в то, что говорил. Он не пытался никого надуть.
— Мне так не кажется. У передачи ограниченный бюджет, Джерри.
— Ага. И если в конце месяца что-то остается, оно попадает к тебе в карман. Кругленькая сумма может получиться.
— Тебе-то что?
— Ничего. Мне нравится смотреть, как ты действуешь. Они могут выкинуть с работы девять человек из десяти, заменив их автоматами. Но вечный мошенник по-прежнему здесь.
Эд Уандер покраснел.
— Лучше не суй нос в мои дела, если не хочешь нажить неприятностей!
Джерри вынул изо рта трубку и насмешливо хмыкнул.
— Неприятностей! Это от тебя-то, Крошка Эд? Какие неприятности ты способен причинить кому бы то ни было, — он осмотрел свой правый кулак, — которых нельзя избежать, врезав тебе разок-другой по смазливой физиономии?
Эд быстро сделал шаг назад. Затем собрался с духом и недружелюбно произнес:
— И это все, зачем ты меня сюда звал?
— Пока ты вел передачу, пришел Толстяк. Он хочет тебя видеть.
— Маллигэн? Что он здесь делает так поздно?
Эд Уандер повернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Звуконепроницаемая дверь контрольной будки открывалась в небольшой холл. Оттуда две такие же двери вели: одна — в Студию Три, которой Эд Уандер пользовался для своей ночной передачи, другая — в коридор.
Эд направился по коридору в офис. Прежде чем оставить папку в своем столе, он подошел к столу Долли и сделал вид, что вздрогнул от ужаса.
— Боже правый, что ты сотворила с волосами?
Долли провела рукой по волосам.
— Тебе нравится, Крошка Эд? Это последний крик итальянской моды. Стиль «Фантазия».
Эд покачал головой, горестно закрыв глаза.
— Неужто настоящие женские прически никогда не вернутся? — он оставил шутливый тон.
Эд подошел к своему столу, положил папку в ящик и запер его. Поправляя галстук, он направился к двери в кабинет Мэтью Маллигэна. Перед дверью он на мгновение остановился, затем осторожно постучал два раза.
Глава телерадиостанции сидел за столом, слушая рок-н-свинг, завершающий передачу Эда. У него был такой вид, словно это занятие не способствует его пищеварению.
— Вы хотели меня видеть, мистер Маллигэн?
Маллигэн глянул Эду прямо в глаза и с нажимом произнес:
— Моя страна, да будет она всегда права… — и замолчал.
Эд Уандер моргнул. От него явно ждали продолжения цитаты. Он лихорадочно пытался сообразить, и наконец сказал:
— Ээ… но это моя страна, правая она или левая.
— …но это моя страна, правая она или НЕПРАВАЯ, — сказал Маллигэн обвиняющим тоном. — Я вижу, ты не состоишь в обществе.
До Эда Уандера дошло. Общество Стивена Дикейтьюра, организация, с точки зрения которой даже берчеры слишком левые. До него доходили слухи, что Маллигэн является ее членом.
— Нет, сэр, — искренне сказал Эд. — Я думал о том, чтобы узнать побольше об этом обществе и, может быть, вступить в него, но я был ужасно занят передачей. Вы думали о том, чтобы перевести ее на телевидение, мистер Маллигэн?
— Нет, не думал, — буркнул Маллигэн. — Сядь. Ты мне действуешь на нервы, когда висишь над душой. Я не собирался говорить о твоей передаче, Крошка Эд, но раз уж о ней зашла речь, должен сказать, что это не совсем то, что я себе представлял, когда ты расписывал мне идею. Ты находишь типа, который говорит, что он летал на Луну на летающей тарелке. Прекрасно! Но почему ты ни разу не нашел никого, кто бы показал нам кусок Луны, захваченный оттуда, или что-нибудь в этом роде? Или эти предсказатели будущего. Что действительно нужно твоей передаче, так это кто-нибудь, кто предскажет, что Персону Номер Один в Москве пристукнут в следующий вторник — и трах-бах, так оно и происходит! Что-нибудь эдакое, и дюжина спонсоров будут наперебой предлагать финансировать твою передачу.
Эд Уандер мечтал о том, чтобы у него хватило храбрости закрыть уставшие глаза. Вместо этого он торопливо спросил: