Александр Леонидович извлекал из резного буфета чайный сервиз, а Барт из пакета купленные продукты: огромный кусок буженины, сыр, хлеб, булку, красную рыбу, какие-то морепродукты.
Макс считал, что этим можно питаться неделю.
– Вы знаете, Варфоломей Михайлович, мне кажется, что морепродукты не совсем уместны с чаем, – заметил старик, – уберите, уберите.
– А с этим уместны? – и Барт достал поллитровку хорошей водки.
– С этим, я думаю, уместны, – нагнул голову Александр Леонидович. – Что же вы сразу не предупредили? Здесь требуется другая сервировка.
И старик убрал чайные принадлежности, достал маленькие рюмочки и тарелки.
– Сейчас мы будем есть суп! – воскликнул он.
– Спа… – возник Макс, он не очень любил супы, и тут же получил весомый тычок в бок от Барта.
– Не отказывайся, – зашептал Барт, – обидится.
– Спасибо, – сказал Макс. – С удовольствием.
– Ой, – удивился старик. – пятьсот рублей, я вроде не клал сюда деньги.
Александр Леонидович вертел в руках купюру.
– Странно… Это какой-то волшебный дом. Я постоянно нахожу деньги. Это пять вы? – и старик подозрительно покосился на Барта.
– Что вы! Александр Леонидович! Я уже имел неприятный разговор с вами. Мне этого хватило. И мне неприятно, что вы обо мне так думаете.
Старик тут же смягчился и вынес как транспарантик из кухни купюру.
Барт тут же выхватил из кармана пятисотку, подмигнул Максу, и спрятал в буфет денежку. Сел, как ни в чем не бывало.
– Он очень бедный старик, – зашептал Барт. – И очень гордый. Один раз я прокололся. Положил пятитысячную. Потом понял, что у пенсионеров такие купюры встречаются крайне редко.
Супом оказался жидкий куриный бульон, сваренный на маленькой лапке, причём лапка оказалась поделенной между Максом и Бартом.
– С сухариками кушайте, – прихлебывал из тарелки Александр Леонидович.
Посередине стола стояла тарелка ощетинившаяся, как иголками, тонкими палочками сухарей. Барт зачерпнул горсть и кинул в тарелку. Макс последовал его примеру.
Это было действительно вкусно. Бульон с сухариками. Что-то из прошлого… Но не такого далёкого как старик – из детства.
Барт наполнил рюмочки водкой.
– За встречу! – произнес Барт и выпил.
Макс тоже пригубил. Водка оказалась на удивление вкусной. Она нисколько не напоминала дурнопахнущий керосин, нижней ценовой категории.
Никакого привкуса алкоголя. Лёгкий вкус сладости на языке. Будто сделал глоток родниковой воды. Макс взял бутылку. Прозрачное стекло, толстое дно. Черная пробка на стекле черным написано «BELUGA», на серебристой этикетке рыба переплывает чёрный круг.
«Эстетно», – подумал Макс, поставил бутылку.
– Вкусная водка.
– К сожалению, встречи редки, – произнес Александр Леонидович.
– Я бы заходил к вам чаще, но дела… дела, – произнес Барт. – И поиск интересных фактов, которые способны вас удивить занимают слишком много времени.
– Заходите просто… – грустно улыбнулся старик. – Неужели ваш Интернет не способен предоставить вам удивительную информацию?
Слово «Интернет» Александр Леонидович произносил, как многие старики с очень мягким «т».
– Люди удивляют больше, – улыбнулся Барт.
– А вы знаете, молодые люди, что казнили не только людей, животных, но и реки?
– Я же говорю! – засмеялся Барт, потирая руки. – Расскажите, очень интересно.
– В Ираке есть река Диала. Это единственная в мире река, приговоренная к смертной казни.
– Как это? – не понял Макс. – Такое возможно? Ей отрубили исток?
– Напрасно смеётесь, молодой человек, – заметил Александр Леонидович, – Персидский царь Кир…
– Кир… Кир? Это который якобы знал всех своих войнов поименно? – спросил Барт.
– Кир Великий. Так вот Кир переправляясь через Диалу, лишился коня. Царь так разгневался, что приказал прорыть 360 каналов, чтобы отвести воду из реки. Так Диала перестала существовать на тысячу лет.
– То есть она возродилась? – спросил Макс.
– Пески занесли каналы, и река вернулась в прежнее русло. Возродилась – какое верное слово, Максим Владимирович, – старик посмотрел на Макса.
Глаза старика были живыми и глубокими, как время.
– Не думаю, что это единственная казненная река, – сообщил Макс. – люди уничтожили многое. Вспомнить плотины, изменение ландшафта.
– Да, – возник Барт. – Но это не совсем то. Та река была специально казнена. А здесь мы убивает по прихоти, по незнанию. Мы похожи на ребенка, который испытывает умеет ли плавать цыплёнок и кидает его в бочку с водой. Убитые реки. Какая метафора.