Но ответа не было. И Марлен, как ни странно, заснула.
Ей приснился круг из свечей. Марлен сидела голая в этом кругу, ей было спокойно. Но в свечах то в одной, то в другой появлялся вдруг холодный темный профиль Алекса. Свеча тут же вспыхивала и гасла. Так Марлен оказалась в полной темноте, но темнота была теплой, не пугающей, сущность вещей обозначилась сиянием. Свечи вдруг загорелись вновь спокойным, ровными остриями. В одном огоньке объявился вдруг Макс.
«Всё будет хорошо, детка. Я тебя защищу», – сказал он.
Шаг 15. Любитель карт
Барт распахнул дверь.
– Прошу!
Сам пролетел на кухню, тут же достал бутылку водки, набулькал половину фужера.
– Будешь?
Макс отказался.
– Как говорят русские: будем! – и Барт заглотил содержимое.
– Осматривайся, я пока поесть приготовлю, есть охота от всех этих переживаний.
Квартира была огромна. На последнем этаже. Некоторые окна находились почти на потолке и смотрели в небо. Кухня – она же столовая, просторный холл, кабинет, спальня, тренажерный зал, еще спальня, ванная комната, два туалета… И одна из комнат поразила Макса. Он оказался в глобусе. Картины материков располагались, где им и положено, но изнутри сферы. Макс ошарашенный пошел в кухню.
– Зачем из квадратного делать круглое? – спросил он.
Барт, непонимающе посмотрел на Макса. Макс махнул рукой в сторону комнаты, у него не было слов для описания увиденного.
– Ты о глобусе? – улыбнулся Барт. – Люблю карты. И это, кроме прочего, стрелковый тренажер.
– Тренажер? – удивился Макс.
– Потом покажу. Большая квартира?
Макс сел за стол.
– Большая, – согласился он.
– Вот и мне кажется, великовата. Неуютно здесь одному. Я сначала народ звал, тусил. Думал, что всегда так будет, чтобы полон дом людей…
– И что случилось?
– Скучно это. Неинтересно. Разговоры одинаковые, люди одинаковые. Скучно.
– Барт, а как тебя, вообще, в Россию занесло? И почему ты русский знаешь?
– Ну-ну, Макс. Не все американцы знают только английский. Я кроме русского учил французский, испанский, разумеется, знаю. В Россию приехал практиковать язык. К тому же, инвестировать в недвижимость здесь, показалось неплохой идеей. Вот и прикупил квартиру, на Крестовском.
– А почему русский решил учить? Ведь у нас с Америкой сейчас как-то не очень.
– Вы, русские, смешные. Вы думаете, что весь мир крутится вокруг вас. Что все в мире только и разговаривают о России. Я русский выучил из-за того, что в вашей истории еще много белых пятен и тайн, а для меня это магнит. Ну и Гоголь, конечно, – Барт улыбнулся.
– Это Америка – главный пуп земли и в каждой бочке затычка.
– В этом вопросе мы никогда не договоримся, – улыбнулся Барт. – Так что давай останемся при своем.
– А чем ты занимаешься здесь?
– Сокровища ищу, по подвалам с бомжами водку пью. Разное. Дохода с семейных акций хватает, чтобы заниматься тем, чем хочу.
– Повезло, – протянул Макс.
– Ну, мне на голову шумерский сундучок не падал ни разу. Кстати об этом. Сделай пока чай, я позвоню договорюсь кое о чем.
Шаг 16. В мире много непонятного
Барт говорил по телефону. Точнее он отдавал микрофону только восклицания «Ага, понял, замечательно», а ему, похоже, через этот портал словесного хлама вливали виски и отнюдь не в ухо. Вид, по крайней мере, у него был довольный.
Макс поедал ветчину. Он водружал ее на кусок лаваша, сдвигал так, чтобы чуть зацепить хлеб, а основная масса движения зубов пришлась на розовое нежное мясо. Ему казалось кощунственным просто пережевывать деликатес. А так… Это был уже пятый кусок поглощенный таким образом с одним кусочком хлеба. Огромный бокал крепкого сладкого чая распускал кудри пара. Он изредка всасывал эти белые волосы смачно обжигаясь о жидкость. Разглядывая кухню, Макс отметил, что дизайн ее ему не нравится. Слишком скучно: абсолютно белая глянцевая мебель, стол по середине буквой «П» из толстого то ли камня, то ли пластика. Без ящиков, без шкафчиков. Видимо, поэтому все вещи валялись на немногих горизонтальных поверхностях. Макс насчитал семь бутылок виски, пустых, разумеется, 4 бутылочки соуса Табаско, тубусы чипсов Прингелс, стеклянные стаканы, и картонную коробку в которой лежали очки. Макс из любопытства достал их. Линзы на них не увеличивали и не уменьшали реальность, и они не были темными. Зато в правом уголочке очевидно была вмонтирована камера. Макс надел их на себя, но ничего не произошло. Он положил их на место.
Барт закончил разговор.
– Я всё организовал! – сообщил Барт. – Мы сдаем шкатулку в банк.