Макс проснулся, но ощущение запредельного могущества распирало его. Барт храпел. Сна не было ни в одном глазу.
Макс взял план, электронную рулетку и спустился вниз. Раз не спится, надо поработать, решил он – наметить направления, куда идут подземные рукава.
Если отмечать угол ответвления от основного перехода, и углы преломления пути с длинной пути, можно набросать план и сопоставить его с картой города.
Пятно фонаря лапало кирпичные стены, низкие кирпичные своды, кирпичный пол. Низко, узко, голова едва не задевала сводчатый потолок, два человека едва бы разошлись в этой кишке. Темнота впереди, темнота сзади. Гулко отдаются шаги, звук будто живет отдельной жизнью, вылетает из-под ноги, прилипает к невидимому скороходу и бежит дальше.
Красный глаз рулетки щупал темноту, выбрасывая на экран цифры. Почти сразу Макс столкнулся с тем, что прямой проход длиннее 200 метров предела измерения рулетки. Возвращаться не хотелось. Он снял ботинок, поставил посередине коридора, как метку. Отмерил 200 метров. Снял второй ботинок. Кирпичи холодили ноги, но Макс не замечал этого, продолжал двигаться, увлеченный работой.
Ругался про себя, что не сообразил о такой краткости измерения рулетки.
«Хорошо, хоть не метровая», – хохотнул он.
Километр восемьсот пятьдесят метров и препятствие – решетка. Кованые прутья уходили в стены и потолок. Никаких замков, устройств. За решеткой ступени вверх. Макс внимательно осмотрел стены. Ничего.
«Ладно, вернусь позже», – решил Макс и вернулся к «британскому флагу».
Следующая нора была не ухожена и быстро закончилась завалом.
Еще один ход был метров двести с небольшим и утыкался в решетку. За решеткой виднелась дверь. Макс прикинул, что ход ведет куда-то в район Инженерной улицы.
Макс решил проверить еще ход на внешней стороне первого лабиринта комнат.
Но перед этим он постоял на площадке перед выходом. Вниз вели ступени к диагональному ходу, справа и слева на некоторой высоте плотные решетки с гербами. Не дотянутся, но именно здесь был проход во второй уровень комнат, если верить карте на ордене. На решетки невидяще смотрели с некоторого отдаления все те же рыцари. За решеткой скрывал кирпич стены лист черненного металла, так что ели проход и был видно его не было. И проход мог скрываться за любой из решеток.
Хотя нет – за одной не мог, она из решеток стояла сдернутая, вместе с листом. Видимо, кто-то из исследователей применил метод разрушающих исследований, причем карты при этом не имел.
Они тоже могли применить такой метод, тем более карта у них была. Но Барт врядли на это пойдет.
«Не может же быть, что люди, использовавшие эти комнаты, приходили с лестницей», – подумал Макс и вышел в первый уровень.
Быстро нашел место выхода и нырнул внутрь. Скоро ход уперся в решетку и за решеткой Макс увидел ступени упирающиеся в темную плиту, по бокам плиты были гидроподъемники, насколько он разбирался в механизмах. Судя по всему выход был где-то в районе памятника Петру Великому.
«Ни фига себе! Вот тебе и Мальтийский орден!» – подумал Макс, значит, он был прав, что за подземельями следят, что они ухожены. Это могло обернуться проблемами. Либо несчастными случаями для них, если они что-то обнаружат, либо их просто попрут отсюда. Что собственно уже происходило. Директор просто не ожидал такой резвости от них. Иначе, бы выставил.
«Странно, что нас вообще пустили сюда! Были уверены, в своей мудрости, в том, что они ничего не найдут».
Макс шлепал босиком, тело горело, обуваться не хотелось, ботинки связанные за шнурки перекинуты через плечо. Макс вынырнул из хода и услышал шаги. Он замер. Неужели Барт проснулся. Затем характерное покашливание. Директор? Макс вырубил фонарь. Здесь на этом уровне было светло, проведенный свет не выключили.
Директор мелькнул мимо Макса вдоль внутренней стены, неся за собой флаг коньячного перегара и пошатываясь.
«Как же он попал сюда? Либо есть еще один спуск, либо воспользовался подземными ходами. Вот жук!» – Максу захотелось его прижучить. Но делать он этого не стал, жук мог забыть человеческий язык, если на него надавить. А карта перемещений директора могла сказать о многом.
Макс прокрался за ним. Директор включил фонарь, юркнул в иллюзионный диагональный выход, откуда и пришел только что Макс. Макс стоял почти за ним, стараясь не дышать. Человек покашливал и насвистывал витиеватую мелодию, – классика это или состояние мозга понять было трудно. Директор взялся за левую ступню доспехов и повернул наружу, градусов на сорок. Что-то хрустнуло. Павел Петрович подошел к решетке справа и потянул ее на себя. Решетка стала опускаться, удобно легла, образовав мостик между площадкой и открывшимся проходом во второй уровень комнат. Металлический черненый лист служила удобным покрытием.