– И, кстати, как ник того человека? – продолжил Барт, обращаясь уже к Марлен.
– Ангел.
– Оригинально, – усмехнулся Барт.
– Да, хранит нас ангел, – выдохнул Макс.
Шаг 27. Пупковое свидание
Их встретила восхитительная Хаят в платье-футляр до колен ярко бирюзового цвета. Глаза, аккуратно подкрашенные подводкой, подчеркивали восточные резкие и яркие черты лица. Черные блестящие волосы собраны в конский хвост. Она смотрела прямо, открыто, без вызова, но и без тени смущения. Макс с Бартом замерли, да и Марлен была поражена.
– Такую красоту только в музей, – пробурчал Барт.
–Да, – улыбнулась Марлен, – в музее под стеклом ей самое место.
Виктор был хмур и неприветлив, вместо «здрасте», прозвучала только вторя часть «шмасти».
Барт начал рассказывать о продвижениях.
– И это всё? – спросил Виктор.
– Это немало, – заметил Макс. – Есть предположение, что четырехлистник – тоже комнаты. И проходы уже понятно где.
– У вас есть время до завтрашнего утра. Это все что я смог выторговать. – обвел всех взглядом Виктор. – Директор-шмиректор выставляет нас вон, какие-то у него проверки из министерства-мигреньстерства.
– Вот хмырь! – воскликнул Барт. – Только что клялся нам в вечной любви.
– До утра, – повторил Виктор.
– Виктор, можно мы быстро глянем на одну вещь из вашего музея?
– За работу! – отрезал Виктор.
– Пять минут, вы же знаете, если я прошу, то в этом есть необходимость.
– У вас есть минута, – смилостивился Виктор.
Барт провел ребят к карте.
– Вот мой дом, – сказал Макс, – Вот твой. Если ты посмотришься, то и там и там небольшие пятнышки.
Марлен с удивлением посмотрела на Макса.
– Я тоже был удивлен. Вообще, странно, что Виктор вытащил нас при таком лимите времени.
– А чего странного, – откликнулся Барт. – Он считает себя пупом земли. У нас сейчас состоялось пупковое свидание.
Шаг 28. Шумеры без меры
Барт надавил кнопку звонка у знакомой обшарпанной двери.
Раздалось шевеление и обычное «кто там?»
– Бартоломью, – сообщил Барт.
Дверь распахнулась.
Александр Леонидович все в том же полотняном костюме, опираясь на палочку, с несколько виноватым видом сообщил:
– Простите, у меня гости…
– Извините, что помешали, мы ненадолго? – чуть наклонил голову Барт.
– Что вы, что вы! Мы уже договорили! – сообщил старик. Он вышел на кухню и что-то невнятно проговорил.
Из кухни появились два мужика неопрятного вида.
– Иван Иванович Печугин, – представил старик, – и Петр Петрович Молодой.
Мужикам было неловко, они застыли, затем прошмыгнули мимо ребят, выронив слово «здрасьте» и унося початую бутылку водки.
– Проходите, проходите, Варфоломей Михайлович, Максим Владимирович и вы, сударыня…
– Марлен…
– Чудесное имя, – старик непринужденно-галантно приложился губами к протянутой руке девушки. – Приятно… Приятно познакомиться. Проходите.
Старик провел компанию на кухню и засуетился, убирая со стола.
– Будем пить чай! Суп, к сожалению, кончился… – Александр Леонидович неловко схватил со стола глубокие тарелки и рюмки.
– Давайте я вам помогу, – встрепенулась Марлен.
– Сидите, сидите, вы же гостья, – возразил старик.
Но Марлен мягко улыбнулась и принялась помогать, составила посуду в раковину, протерла стол.
– Мы здесь кое-что принесли к чаю, и Барт достал бутылку водки и бутылку вина.
– Ох, – выдохнул старик.
– А кто эти… Иван Иванович с Петром Петровичем? – поинтересовался Барт. – Они вроде, м-м не вашего круга?
– Зря вы так, Варфоломей Михайлович – укоризненно посмотрел на Барта дед. – В рождении и смерти мы равны, только обстоятельства жизни делают нас неравными… Они хорошие люди. Одинокие. Иван Иванович в прошлом классный инженер-механик, а Петр Петрович – филолог, тоже в прошлом. В их среде общения нет разговоров на такие темы, вот и приходят они спасаться разговором ко мне. А вы, Марлен, тоже увлекаетесь историей, как и молодые люди?
– Я психолог, – ответила Марлен. – Но история мне интересна. И мне кажется, многие исторические загадки можно решить через психологию, через знание личностей участвующих в истории.
– Да-да, вы совершенно правы! Иногда натыкаешься на исторический факт и понимаешь, что не мог так сделать герой этого факта.
– Александр Леонидович, а нет ли у вас соображений о тех фотографиях? – поинтересовался Макс.
– Соображений практически нет, – улыбнулся старик. – Домыслы и догадки. Я начну с письменных памятников, которые дошли до нас. Вот кусочек из гимна Инанны.