Исимуд, наблюдавший за побоищем со стороны, зловеще расхохотался. К этому моменту очнулась Инанна. Видя, что ее верную служанку ждет гибель, она в одно мгновенье сорвала с бедер сетку и подбросила ее вверх. Время для великана замерло. Он застыл на месте, ослабив хватку и беспомощно и злобно мигал сотнями глаз, глядя как в воздухе плавно висит набедренная сетка богини, не давая ему пошевелиться. Как из выбирается Ниншубуру, с громкими хлопками отрывая каждую присоску от своего тела, как воительница подбирает цепь, как медленно она приближается нему, как она накидывает цепь на его голову, нелепо без шеи приделанную к туловищу, и как она сдавливает цепь. Дальше его глаза не могли ничего увидеть, поскольку они разом лопнули и из них вырвалась сотня фонтанов зеленой слизи.
Инанна протянула руку и сетка плавно вернулась к ней, лег подле ее ног. Гладя на Исимуда, она произнесла:
– Законы Ме мои, я их не отдам.
Глаза Исимуда вспыхнули молниями и парус загорелся. В эту же секунду океан заволокло зеленым туманом. Инанна, стоя рядом с огромной Ниншубурой, срывавшей горящий парус, едва различала ее силуэт. Туман вокруг ладьи стал формироваться в некую форму. Форму человеческих лиц. Сотен, тысяч лиц. Они облепили все пространство, окружив ладью со всех сторон. Женские, мужские, детские. Ни одного повторяющегося. Лица шептали: «верни Ме, верни Ме». Инанна только расхохоталась:
– Ты всерьез вздумал запугать меня этим, Исимуд? Я не отдам законы Ме.
– Верни Ме. Верни Ме, – бесконечно повторяли лица единых хором зловещего шепота.
Верная Ниншубуру, погасила пламя, водрузив дырявый парус на место и принялась размахивать цепью. Безрезультатно. Метал свободно проходил сквозь сотканных из тумана лиц, не разгоняя его.
– Верни Ме. Верни МЕ,– в тысячный раз повторяли лица.
– Прекрати Исимуд, – воскликнула Инанна. – Хоть я тебя и не вижу, знаю, что ты рядом. Лучше придумай что-нибудь получше.
От тысячеголосого шепота ее голова наполнилась болью, в ее сознании больше не оставалось места ни для чего кроме этих слов «Верни Ме». Он взглянула на Ниншубуру. Ее защитница уменьшилась в размерах, та держалась руками за голову, а на лице отображалась мука.
– Я не могу это больше слышать, – едва проговорила она и упала без чувств.
Инанна тоже стала терять силы. Ее тело переставало слушаться, а голоса проникали в каждую часть ее божественного сознания. Из последних сил она сняла с шеи гранатовое ожерелье. Камни запульсировали в ее руке. Богиня высоко подняла нить со вспыхивающими ярким светом гранатами. С каждым всполохом красных лучей голоса стихали, сбивался ритм, лица стали терять форму. Туман отступил. Инанна бросилась к Ниншубуру, но та не шевелилась.
К ладье подступил Исимуд:
– Ты ведь не хочешь увидеть мое другое лицо, – проревел он. – Верни Ме.
Инанна похолодела. От отца Нанна, бога Луны, она слышала, что все, кто видел другое лицо Исимуда, никогда об этом не рассказывали. Потому что их никто не видел. Инанна вспомнила о Думузи, о его обещании, о его любви, о жизни.
– Мне все равно, – твердо произнесла она. – Я исполню волю Энки. А его воля – отдать законы Ме мне.
Исимуд повернул шеей, словно отворачиваясь. Но там, где должен был появиться затылок, Инанна явственно стала различать щеку. Но если у первого лица Исимуда, несмотря на клыки, лицо можно было хоть как-то назвать человеческим, то тот маленьких кусочек второго лица, был совсем иным. Зеленые чешуйки одна за одной стали показываться и разрез глаз огромного ящера стали заметны с этого угла зрения.
Она бросила бесполезное ожерелье из рубинов к своим ногам и сорвала с груди подвеску из желтых камней и повернувшись в сторону носа ладью, держала свое одеяние двумя вытянутыми вперед руками. Каждый камень выбросил вперед солнечный луч. Свет достигнув горизонта, будто крепкая толстая веревка, прилип к сводам, окружавшим подземный океан. Ладья рванулась, будто-то ее кто-то тянул за эти лучи с огромной скоростью вперед. Исимуд остался далеко позади. Инанна не смотрела в его сторону, ибо победить слугу Великого Энки, такого же древнего как и ее дед, не было никакой возможности. Можно было только сбежать из стен, где он обладал силой.
Но Исимуд гнался за ней. Уже слышалось его свирепое дыхание, даже сквозь оглушающий шум воды, рассекаемой несущейся вперед ладьей.
– Верни Ме, Инанна, – ревел двуликий великан.
Богиня видела стремительно увеличивающийся выход. Но когтистая рука почти достала до кормы, ладья вылетела на солнечный свет и поплыла по реке Бурануну, вытекающей из подземного океана. Исимуд не двинулся за пределы. Инанна не оборачивалась, но знала, что чем дальше от чертогов Энки, тем слабее его сила. Она нагнулась к Ниншубуру. Та стал приходить в себя.