Вечный и прекрасный город встретил их тепло. После промозглой Германии, Максу захотелось нырнуть в густое голубое небо. Вечернее солнце заставило их скинуть верхнюю одежду, и Макс с удовольствием оценил узкое бежевое платье из атласной ткани на Марлен, едва доходящее до колен. И то, что обозначалось под платьем.
«Прекрасна, как Хаят», – проговорил про себя Макс.
Барт действительно, бывал в Риме много раз, знал и любил этот город. Отель на площади Навона подошел бы и наследному принцу, путешествующему инкогнито. Скромный снаружи, но зато с балконом и джакузи на открытой мансарде. Макс вышел, стянул футболку и подставил грудь майскому солнцу, страстному и обжигающему. Он прыгнул в джакузи, усталость и напряжение последних дней стали покидать его с каждым пузырьком. Боковым зрением он заметил движение около его ванны. Конечно, Макс понимал, что Марлен остановилась в другом номере, но итальянское солнце так возбуждало фантазии!
В джакузи плюхнулся Барт. Макс поморщился. Сидят как два педика. Но Барта, вероятно, это не смущало. Он громко стонал, выражая свое полнейшее удовлетворение происходящим: Римом, солнцем и бурлящей теплой водой.
– Где будем искать? – спросил Макс, чтобы деловой разговор компенсировал двусмысленность принятия ванны двух мужчин.
По дороге они почти не разговаривали – в машине было опасно, а в поездах – сон вырубил.
– Хороший вопрос, – хохотнул Барт, отхлебывая коньяк из широкого бокала. – В Риме часть нашего амулета, спрятал Константин. Больше некому. Значит надо искать места, непосредственно связанные с ним. В Риме таких мест несколько. Наверняка, там все уже перерыто: и Триумфальная арка, и мавзолей Елены, и статуя Константина на Капитолийском холме.
– Ну так что же?
– На Форум, конечно, на Капитолийский холм.
– Так там же все перерыто – не ты ли это только что сказал?
– А Шекспир?
– Вы путаетесь в показаниях, господин… Ты про Шекспира и этот Капитолийский холм уже рассказывал тем, в Берлине. Только что-то они не сильно довольны были.
– Так я же им не все рассказал. Шекспир, как раз, все правильно указал. Но не только в «Ромео и Джульетте». У него есть еще одна пьеса про Рим и Капитолийский форум, – Барт многозначительно замолчал. Но Макс продолжал не двигаясь смотреть на римские крыши.
– «Юлий Цезарь», – продолжил Барт, не дождавшись вопроса собеседника. – Шекспир все время там пишет про статуи и про льва. Конечно, львом он называет Цезаря. Но если подумать, статуи… лев… Ну…
– Че ну, – буркнул Макс, ему начинала надоедать это позерство Барта.
– А то, что в музее Капитолийского холма стоит статуя Геракла, который, как всем известно, изображается в шкуре льва, – важно проговорил Барт.
– Чего же раньше не отыскали? – язвительно спросил Макс.
– Хороший вопрос. Не знаю, не все там так просто. Может кто и нашел. Но вот как и кто, куда перепрятал. Много вопросов. Надо идти – смотреть.
Барт, наконец замолчал, припав к бокалу и айфону.
– Святое дерьмо! – воскликнул Барт.
– Ну, чем еще порадуешь? – тут же откликнулась Макс.
– Ограблен Инженерный замок, – процитировал Барт с экрана, – из постоянной экспозиции ничего не пропало комментирует директор музея, пропали несколько рыцарских доспехов из хранилищ замка. Полиция подозревает работников. О размере ущерба не сообщают.
– Не удивлюсь, что пропали все доспехи, – усмехнулся Макс.
– А в России все так говорится, – засмеялся Барт. – Пропало колесо, и не говорится, что с этим колесом пропало несколько вагонов и тепловоз. Это философия такая.
Макс растворился в небе, крышах и шуме площади Навона.
Он вновь ощущал свои силы, несмотря на то, что амулеты были в сейфе гостиничного номера.
Шаг 13. Лестница в Царство Мертвых
Марлен тоже отмокала в джакузи с бутылкой вина. Ей всегда нравился Рим, но отели, в которых она обычно останавливалась, не могли дать ей такое наслаждение городом. Вот так просто, сидеть в теплых водяных ключах, слышать как в ресторанах на площади ужинают люди, обмениваясь впечатлениями за день, смотреть на виднеющийся купол Пантеона, видеть вершину «праздничного торта» на площади Венеции. Ватикана с этой стороны не видно, но от этого восторга меньше не становилось. Чудесное супертоскана, пилось медленно как густой мед – Марлен хотелось прочувствовать каждый оттенок из тысячи вкусов Мерло, выращенного в Кьянти. Вначале Марлен думала о предстоящем шопинге, надо же было иметь хоть какой-то гардероб. Потом мысли, обогащенные вином, стали восстанавливать все новые и новые впечатления.