— Расскажешь мне о своем сне?
— А ты про свой? Я помню, ты обещал.
— Ну нет, я уже рассказал Маргарет, — весело отмахнулся Альфред. — Зачем повторять, если у тебя с ней общие воспоминания?
— Пап, ты серьезно? — удивилась Диана.
— Кому здесь охота шутить? — весело спросил он и вдруг вспомнил, что Маргарет знает то, чего Диане знать не следует.
Лицо Гарднера помрачнело, он мысленно укорял себя за болтливость, но Диана не заметила этой перемены; она уже опустила глаза, мысли снежинки неистово закружили в ее голове.
Альфред направил брелок в лобовое стекло и нажал кнопку. Ворота приглушенно лязгнули и медленно отъехали в сторону. Джип тронулся и покатил к большому двухэтажному дому в стиле французского замка с остроконечными башнями и шпилями.
Диана вылезла из машины и подождала отца. Стоя у джипа, она случайно увидела свои мутные очертания в стеклянном отражении окна и вновь вспомнила зеркало Венеры. Снежинки неистово кружили, уговаривая девушку поверить в несуществующую красоту, но зеркало, телефон и стекло как будто сговорились и решили ее скрывать.
«Наверно, так и должно быть, — подумала Диана. — Это чтобы вдохновленные гении, блуждающие между мирами, случайно в меня не влюбились».
— Смелее, принцесса, — Альфред, улыбаясь, открывал парадную дверь, — ты самая красивая девушка в Лос-Анджелесе.
— Я? — Диана взглянула на отца с застенчивой улыбкой.
— Тут есть другие девушки? — он притворно осмотрелся по сторонам.
Диана вошла в холл первого этажа и оказалась прямо перед копией скульптурной композиции Антонио Канова. Психея пробуждалась от поцелуя Амура уже давно, столько, сколько Диана прожила на белом свете. Она проходила мимо этих античных влюбленных бесчисленное множество раз, они всегда притягивали ее взгляд, но сейчас гимн любви, запечатленный в гипсе, обрел другой, пугающий смысл. Героиня мифа нарушила запрет самой Венеры и открыла сосуд с чудесными румянами. Смертная Психея дерзнула пожелать божественную красоту, но в наказание получила вечный обморок. Диана вспомнила зеркало из сна, и ей стало не по себе.
— Милая моя, ты выглядишь грустной, — Эрика сошла со ступеней лестницы и обняла дочь, едва коснувшись щекой, как на светском приеме. — Почему ты смотришь в пол? Ты что-то натворила? Посмотри мне в глаза, — она ласково приподняла подбородок дочери наманикюренными пальцами и увидела то же, что другие: — В каком салоне сделали этот потрясающий макияж? Твоя идея, Альфред? Ну-ка, посмотри на меня, детка. Бесподобно! С тобой поработал настоящий волшебник! Кто он? Альфред, мне нужен адрес этого салона.
— Я забыл взять у них визитку, — соврал он, радуясь за дочь, и сжал рот пальцами, как щипцами, не позволяя губам расплыться в довольной улыбке.
— Поищи в интернете, — посоветовала Эрика, с пристрастием изучая новый образ дочери. — Как прошла экскурсия? Все хорошо? Потрясающий макияж! Я звонила Лауре, она озадачена твоим молчанием на сеансе. Почему ты была расстроена? Не оттого ли, что сбежала от меня утром? Почему ты молчишь?
— Думает, на какой из сотни твоих вопросов ответить, — пришел на помощь Альфред.
— Сирены поют, пушки молчат, — отрезала Эрика и подозрительно посмотрела на дочь. — Ты какая-то вялая. Заболела?
— Просто немного устала, мы были на пляже, — Альфред незаметно дернул дочь за мизинец.
— И чья это была идея? — еще более подозрительно спросила Эрика. — Надеюсь, ты не заходила в воду?
— Идея была моя, — снова встрял Альфред и по выражению лица супруги понял, что количество незаданных вопросов у нее никак не уменьшается, а наоборот, возрастает в геометрической прогрессии с каждой минутой.
— Ты купил лекарства? — поинтересовалась Эрика.
— Лекарства? — он удивленно вскинул брови. — Какие лекарства?
— Антидепрессанты, которые выписала Лаура, — Эрика пристально посмотрела на мужа. — Она сказала, что выписала рецепт.
— Ах, эти лекарства! — Альфред облегченно вздохнул. — А я уж подумал, что забыл выполнить твою просьбу. Для меня нет ничего важнее твоих…
— Ты в чем-то провинился, и я об этом не знаю?
— Дорогая, я не знаю, чего ты не знаешь, но тебе следует знать, что всего знать невозможно, — сочинив этот неуклюжий каламбур, Альфред надеялся сбить с толку логику супруги, но из всего сказанного она приняла во внимание только последнее: всего знать невозможно.
— Не для меня. То, что мне нужно, я узнаю обязательно. Однажды ты все-таки принесешь мне кофе в постель, и лучше, если твоя вина будет маленькой, иначе тебе придется делать это каждое утро.