— Спасибо, как-нибудь обойдемся! — буркнула Кейт и торопливо отвернулась к духовке — якобы для того, чтобы проверить, готова ли запеканка.
— Бьюсь об заклад, Кевин Харгривс положил на тебя глаз, — не сдавалась Мэг, вспоминая местного врача. — На этой неделе он звонил тебе раз шесть, никак не меньше.
— Он звонил мне в связи с тем, что я собираю подписи под обращением о закрытии атомной электростанции, а он согласился помочь мне, — решительно возразила Кейт. — Они сошли с ума с этой идеей о введении нового энергоблока! Мало им Чернобыля, хотят все испытать на собственной шкуре!.. Я уж не говорю о ракетах…
— Кейт, я понимаю, как остро ты воспринимаешь эту проблему, — успокаивающе подняла руки Мэг, — но для многих станция — единственное место, где можно получить работу, и с этой точкой зрения тоже стоит считаться… Молчу, молчу!
В отличие от Кейт, Мэг не разделяла идеи полного запрета на использование ядерной энергии, да и Кевин Харгривс соглашался с подругой своей возлюбленной только в той части, которая касалась усиления мер безопасности на АЭС.
Через полчаса, проводив Мэг, поужинав картофельной запеканкой, Кейт уселась за рабочий стол. Она намеревалась поработать над эскизами для весенней коллекции свитеров, но сегодня, как ни старалась, не могла сосредоточиться на деле. Снова и снова она вспоминала Джейка, хотя не позволяла себе этого два года.
Если бы тогда в свои двадцать лет она хотя бы чуть-чуть разбиралась в жизни, они с Джейком скорее всего никогда не поженились бы. Более того, если бы Кейт не жила тогда с Нормой, все, возможно, завершилось бы коротким романом без продолжения. Джейк сначала не поверил, а затем искренне развеселился, обнаружив, что она девственница. Это уже потом, вскоре после свадьбы, он признался ей, что побоялся оставить невинную душу в обществе Нормы, «способной развратить кого угодно». Правда, он говорил не только это. «Ты такая взрывная и чувственная — бормотал он с хрипотцой в голосе, которая у него появлялась, когда он занимался с Кейт любовью, и от которой у нее по спине бежали сладостные мурашки. — Ты все чувствуешь и переживаешь так сильно и глубоко, что невозможно это передать словами!»
И все же для Джейка она была ребенком. Девочкой, доверчиво отдавшейся ему и вышедшей за него замуж без малейшего представления о том, что на деле представляет собой брак. И жила она только в те моменты, когда он держал ее в своих объятиях, заставляя ощущать себя текучим огнем, взрывом и пламенем.
Но медовый месяц не мог продолжаться вечно, и однажды Джейк сказал, что ему надо возвращаться на работу — на базу ВВС в Гринэм-Коммон, где он занимался совершенствованием системы наведения ракет с ядерными боеголовками, способных разрушить целые города и обратить в пепел сотни тысяч людей.
Какой она была тогда наивной и невинной! Кейт передернуло, едва она вспомнила, как Джейк обнаружил ее дома с пачкой антивоенных брошюр, авторы которых выступали против распространения ядерного оружия. Он страшно разозлился и вышвырнул всю эту литературу в окно. Ее тогда словно ледяным душем окатило. Он потребовал, чтобы она выбросила «эту дурь» из головы, словно не допускал и мысли о том, что у Кейт может быть своя точка зрения, отличающаяся от его собственной. Словно она была механической куклой, созданной исключительно для удовлетворения его мужских потребностей, и ничем больше.
С этого все и началось. Кейт взбунтовалась, обозвала его диктатором и тираном. По ночам он занимался с ней любовью с такой исступленностью, что она взбунтовалась. Но взбунтовалась не физически, что было невозможно, а морально. В отношениях их наметилась трещина, которая с каждым днем становилась все глубже и шире. Кейт начала контактировать с пацифистским движением, и Джейк пришел в ярость.
Она вспомнила страшный скандал, разыгравшийся между ними из-за этого. Джейк бушевал и кричал на нее — по сути дела, еще ребенка. Говорил, что она тратит свое время на разговоры с истерическими дамочками, что ей следовало бы родить ребенка и найти себе хоть какое-то занятие.
А она в ответ вопила, что меньше всего на свете желает иметь от него ребенка и ни за что не родит от человека с такими взглядами и таким отношением к людям. Зачем? Чтобы малыш погиб от чудовищного орудия разрушения, которое совершенствует его отец?
И так шли день за днем, неделя за неделей — до того, последнего, скандала. Это было перед самым Рождеством, накануне вечеринки с танцами, ежегодно устраивавшейся на базе. Джейка и Кейт, разумеется, тоже пригласили туда. Она хотела остаться дома, но Джейк настоял, чтобы они пошли.