– Догнать!.. Взять его!..
И бурный людской поток помчался за угол, за строения театральные. Возле портала стоял царский конь; но никто не догадался, никто не дерзнул взять его, чтобы догнать беглеца.
Участок земли за театром посвящен Дионису, богу-хранителю, и жрецы засадили его виноградом. Толстые черные стволы пестрели юными побегами и зеленой листвой. На земле между ними блестел шлем Павсания, сброшенный на бегу, красный плащ висел на подпорке… А сам он мчался к старой каменной стене с открытой калиткой. Там ждал верховой, с конем для него.
Павсаний тренировался постоянно, и ему еще не было тридцати; но гнались за ним двадцатилетние, прошедшие у Александра школу горной войны; те были тренированы еще лучше. Несколько из них вырвались вперед, догоняли.
Однако, разрыв сокращался слишком медленно; калитка была уже совсем рядом; человек за стеной и кони уже повернули головы вдоль дороги, готовые рвануть…
И вдруг, словно невидимое копье в него попало, Павсаний рухнул, зацепившись ногой за торчащий корень. Упал плашмя, поднялся на четвереньки, пытаясь выдернуть ногу в сапоге… Но молодые уже стояли над ним.
Он опрокинулся на спину, глядя то на одного, то на другого… Нет, шансов никаких. Но он был готов и к такому, с самого начала… Ну что ж. По крайней мере честь свою он отстоял. Он потянулся к мечу – кто-то наступил ему на руку, другой на грудь… Не успел я порадоваться, подумал он. Не успел.
Человек за оградой, оглянувшись, бросил второго коня, хлестнул своего и помчался карьером. Но замешательство уже прошло. По дороге за виноградником застучали копыта. Всадники мчались в погоню, не жалея коней, зная какая награда их ждет.
А в винограднике к первым охотникам подошли остальные. Офицер посмотрел на тело, из которого – словно из жертвы в давние времена – текла кровь под корни.
– Так вы его прикончили!.. Недоумки! Кого теперь допрашивать?
– Я об этом не подумал, – сказал Леоннат. Опьянение погоней у него почти прошло. – Я боялся, как бы он не ушел.
– А я только о том думал, что он натворил, – добавил Пердикка, вытирая меч юбочкой убитого.
Когда они пошли прочь, Арат сказал остальным:
– Наверно, так оно и лучше. Вы же знаете эту историю. Если бы он стал говорить – царю бесчестье…
– Какому царю? – возразил Леоннат. – Царь убит.
Гефестион сидел где-то в середине амфитеатра, возле центрального прохода.
Друзья, которым хотелось поприветствовать Александра, обошли потом театр вокруг и пробрались через верхний вход. Как правило, здесь были места простого люда; но в сегодняшнем собрании Товарищи Принца были мелкой рыбёшкой. Торжественный въезд богов Гефестион пропустил. Отец его сидел гораздо ниже; мать должна быть среди женщин, по другую сторону театра. Две царицы были уже там, в первом ряду. Он видел, как Клеопатра оглядывается вокруг; любопытствует, как и другие девушки. Олимпия наверно считает это ниже своего достоинства: сидит неподвижно, глядя прямо перед собой, в сторону портала напротив.
Портала Гефестион со своего места не видел, зато хорошо видел сцену и три трона на ней. Сцена украшена великолепно. Сзади и по бокам колонны с резными капителями, на них вышитые занавеси… Музыка звучала оттуда: вся оркестра занята богами.
Гефестион ждал, когда появится Александр, чтобы покричать ему еще. Если хорошо начать, то все подхватят, – а ему это нужно сейчас…
Вот он входит, вместе с Эпирским царем… По театру прокатился приветственный клич. Это ничего, что имена одинаковые, он по звуку поймет…
Он на самом деле понял, улыбнулся… Да, обрадовался, значит на пользу пошло. Театр небольшой; когда он входил, Гефестиону видно было, что он не в себе. Опять на него накатило, грезит о чем-то скверном, так что рад очнуться. Но что может случиться сегодня? Я к нему позже подойду, если получится перед Играми. Когда выберемся в Азию, всё проще будет.
Внизу, в оркестре, статуя царя Филиппа сидит на позолоченном троне. Точно такой же трон ждет на сцене самого царя. С дороги донеслись приветственные возгласы, музыка заиграла громче… Вот она достигла кульминации, перешла в торжественный туш… И вдруг смолкла. И тут из женского сектора, где с ярусов видно портал, раздался пронзительный крик.
Сначала Александр только голову повернул. Потом лицо у него изменилось, он вскочил со своего трона и быстро двинулся через сцену, туда где можно смотреть мимо кулис. Прежде чем снаружи начался шум, он успел пробежать вниз по рампе, через оркестру между жрецами и богами… Волосы развевались, венок упал.