Выбрать главу

— В те дни здесь, в Пелле, не было дворца, только крепость в горах, в Эгии. Мы держались там зубами и ногтями. Западные вожди, Орестиды и Линкестиды, считали себя царями; иллирийцы, пеоны, фракийцы каждый месяц переходили границу, чтобы захватить рабов и угнать скот. Но все они были детьми по сравнению с персами. Аминта, насколько я знаю, не подготовил никаких укреплений. Ко времени, когда прибыли послы, Пеония, которую можно было привлечь в союзники, была опустошена. В итоге он уступил и дал обеты верности, ради блага своей страны. Ты знаешь, кто такой сатрап?

Пес выпрямился и свирепо огляделся. Мальчик погладил его, понуждая лечь.

— Сына Аминты звали Александром. Ему, должно быть, было лет четырнадцать-пятнадцать, и у него уже были свои телохранители. Он был в Эгии, когда Аминта устроил там пир в честь послов.

— Он тогда уже убил своего вепря?

— Откуда мне знать? Его отец давал парадный обед, и он там присутствовал.

Мальчик знал Эгию почти так же хорошо, как Пеллу. Там находились старые гробницы богов, рядом с которыми пеоны — обитатели Пеонии, области в Северной Македонии, справляли все большие празднества; в Эгии же были возведены и царские усыпальницы предков, могильные курганы, вокруг которых вырубали деревья. Закрытые массивными дверями из кованой бронзы и мрамора, входы в них напоминали пещеры. Существовало поверье, что род прервется, если царь Македонии будет похоронен вдали от Эгии. Когда лето выдавалось жарким, царская семья покидала Пеллу и поднималась туда в поисках прохлады. Ручьи, протекавшие через заросшие папоротником горные долины, никогда не пересыхали. Храня холод снегов, лежащих наверху, они стекали с обрыва и неслись мимо домов, по двору крепости, — до тех пор, пока не сливались в единый поток, который отвесно обрушивался вниз мощным водопадом, скрывающим, наподобие занавеса, священную пещеру. Крепость была старая, хорошо укрепленная, с толстыми стенами, совсем не похожая на изящный дворец с колоннами. В огромном зале был сложен круглый очаг, а в крыше проделано отверстие, через которое уходил дым. Когда мужчины шумели на пирах, звук эхом отдавался от стен. Александр представил, как персы, с завитыми бородами и в блестящих шляпах, осторожно пробираются по грубому полу.

— Все завершилось попойкой. Может, персы привыкли к менее крепкому вину, может, они возомнили себя всевластными владыками, любая прихоть которых будет раболепно исполнена. Один из них спросил, где благородные женщины, заявив, что в Персии их присутствие на пирах введено в обычай.

— Жены персов остаются на симпосии?

— Это было бесстыдной ложью, которой они даже не думали кого-либо обмануть. Женщины персов содержатся еще строже, чем наши.

— Наши мужчины взялись за оружие?

— Нет, Аминта послал за женщинами. Женщины из Пеонии уже побывали рабынями в Азии, потому что их мужчины не подчинились Ксерксу. Справедливости ради должен сказать, что Аминте сопутствовала бы не большая удача, чем им. У него не было армии, — в нашем понимании. На что он мог рассчитывать — на гетайров из собственных поместий да на разноплеменный сброд, который подвластные вожди если и присылали, то по своему усмотрению, а могли не прислать вовсе, если им вздумалось. Ему не удалось захватить Пангейские золотые рудники, это сделал я. Золото, мой мальчик, золото — мать армий. Я плачу моим солдатам круглый год — есть война, нет войны, — и они сражаются за меня, подчиняются моим военачальникам. На юге, где распускают войска на время затишья, наемники ищут работу где только могут. Они слушаются лишь собственных бродячих полководцев, которые, хотя и хороши в своем роде, сами не больше чем простые наемники. В Македонии полководец — я. Вот почему, мой сын, послы великого царя не заявятся сюда сейчас, чтобы потребовать землю и воду.

Мальчик задумчиво кивнул. Бородатые послы были вынужденно вежливы, но сопровождавший их юноша не притворялся.

— И женщины на самом деле пришли?

— Они пришли, оскорбленные, как ты догадываешься, не соблаговолив даже убрать волосы и надеть ожерелья. Они полагали, что покажутся на минуту и тут же удалятся.

Мальчик представил, как его мать восприняла бы подобное приглашение. Он сильно сомневался в том, что она показалась бы персам, даже ради того, чтобы избавить свой народ от рабства. Если она все же пошла бы на это, то причесалась бы и надела все свои драгоценности.