— Да бренн, и сделал он это по твоему приказу, — говорит с укором, смотрит снисходительно. Выходим на улицу, но и тут праздник в разгаре. Став за телегу, чудом свободную от совокупляющихся греков или лукан, я отвечаю, не скрывая раздражения:
— Я приказал ему атаковать тусков, если они предпримут атаку на Пирра или его воинов!
— Не злись, бренн, я понимаю это, а поймут ли так твой приказ другие, известно только Богам. Ведь ты приказал Бритомарию атаковать, если туски выйдут из лагеря. Он так и сделал.
— Если ты понимаешь, то догони Мариуса и объясни, как все было. Я не хочу стать врагом Этрурии!
— Мне отправляться прямо сейчас? — Бросает полный тоски взгляд то на одну, то на другую совокупляющуюся парочку, — Прямо сейчас?
— Да Сервий. И если ты сможешь уладить это дело, то обещаю тебе столько женщин, что после того, как ты справишься с ними, по крайней мере, на некоторое время к этому занятию потеряешь интерес наверняка.
— Я научился терпеть. И не сомневайся, все сделаю. Думаю, Мастама итак все понял. Ведь вы с ним друзья?
— Мы были друзьями. Это так. Надеюсь, останемся ими. — Не знаю, что еще можно сказать Сервию на дорожку, но сам я, почему-то себе не верю.
Глава 38
Почти неделю я провел в обществе Пирра и, к сожалению, впечатления о нем изменились не в лучшую сторону. Эпирский царь не утруждал себя размышлениями, но искренне мнил себя великим. Напившись вина, он снова и снова заводил разговор об Александре Великом только для того, что бы кто-нибудь из его придворных начал с подобострастием вещать, что сам Эпирский Пирр из всех царей и диадохов, единственный похож на Александра!
Потеряв в столкновении с тяжелой кавалерией галлов фессалийскую конницу, он за все время нашего знакомства так и не поинтересовался, каким образом одержана победа, за счет какого преимущества? На мои вопросы, тем не менее, он отвечал с удовольствием, вспоминая славные победы, смакуя воспоминания с огромным удовольствием.
Однажды он мне сказал: «Вы галлы воюете либо за свои жизни, либо за золото. Но ни то ни другое еще никого не сделало известным среди всех народов. И через сто лет никто не вспомнит имен живших когда то и пировавших на золоте».
С другой стороны мне без труда удалось склонить его к действиям, которые я, в свою очередь тщательно планировал. Пирр счел разумным подождать вестей из Этрурии, а что бы ожидание не было праздным, он согласился укрепить греческие полисы так, как он это сделал в Таренте. Понтий по нашему плану согласился играть роль угрозы для несговорчивых греков. И надо заметить, что луканы всегда воспринимались греками, жившими на юге Италии именно так.
Я согласился поддержать Пирра, когда тот отправится на Сицилию. С началом лета, я пообещал ему отплыть из порта в Анции и высадиться на севере острова. Сам Пирр намеревался погрузить армию в Таренте и высадиться у Сиракуз.
Пирр попросил моего разрешения на усиление его армии сенонами Бритомария, и я с удовольствием согласился. Кормить сенонов до начала компании в Сицилии было бы накладно, да и перевозка всадников на остров влетела бы мне в копеечку.
В вопросе собственной женитьбы Пирр проявил настойчивость и упрямство. Он заявил, что если туски станут препятствовать его свадьбе, то он не станет дорожить миром с Этрурией.
Мне пришлось пообещать ему, что улажу этот вопрос.
Распрощавшись с Пирром, мы вернулись в гостеприимную Капую. Среди моих дружинников нашлись весьма предприимчивые люди. Мне удалось с их помощью нанять в Неаполе грузовое судно, а в Капуе я познакомился с корсиканскими капитанами, которые на двух триремах согласились конвоировать груз к Генуе.
Около пятисот килограмм золота тайно, малыми частями я разместил с заказами в ювелирные мастерские Капуи. Торквесы и браслеты из этого золота позже станут наградой для дружины за эту военную компанию. Остальные трофеи от Варена личная сотня Вуделя перевозила на себе в Неаполь около недели, а Хоэль с сотней щитоносцев охранял корабль.
Корабль, на котором я рассчитывал доставить золото в Геную, полностью соответствовал этой цели. Небольшое одномачтовое судно грузоподъемностью до 30 тонн, вряд ли обратит на себя внимание. Корсиканские триремы по договору должны принять на борт по сотне моих воинов и сопровождать грузовое судно в некотором отдалении.
К началу мая эта миссия успешно завершилась. Я без происшествий приплыл в Геную, уставший невероятно от бытовых неудобств и качки. Но когда увидел, что мои планы заполучить свой флот уже осуществились, усталость как рукой сняло. Афросиб заслужил похвалу. Генуя за последний год прилично расстроилась. На причалах у верфи я насчитал тридцать две триремы и шесть квинквирем. Нечто огромное еще стояло на стапелях, и Афросиб гордо назвал это — гексерой.