Местная кухня располагалась за линией казарм, под деревянным навесом с соломенной крышей. Каждый легионер получил миску с кашей, кусок ветчины и лепешку.
Вокруг меня заняли места на лавках легионеры контуберния Септимуса. «Вот и персональная охрана», — почему-то подумалось. Заметив, как Септимус осматривается, решил, — «Точно, — этот теперь всегда будет присматривать за мной. Хорошо бы продвинуть его на центуриона».
Я, подтолкнув его чуть-чуть, тихо сказал:
— Завтра, со звуками буцины, уйдем к Тибру на весь день. Хорошо бы взять для манипулы еду.
— Хорошо, командир. Я позабочусь об этом, — Септимусу и поручение и мой доверительный тон, явно пришлись по сердцу.
— У меня есть в городе кое-какие дела. В мое отсутствие командовать манипулой поручаю тебе. Справишься? — Септимус попытался встать, я еле-еле усадил его назад, — Начинай прямо сейчас.
— Слушаюсь, командир.
По-английски покинув солдат манипулы, удалился в свою конуру. Все неплохо складывалось. Я решил, как следует выспаться.
На лежаке лежали выстиранные тога и плащ. Спрятав одежду в сундук. Я приготовил для Камелии медяк покрупнее. Положил его на столик, что бы вдруг, не забыть, и с наслаждением вытянулся на лежаке.
Толи оттого, что поспал в термополии, толи от духоты в каморке, сон не приходил. А вот мысли сами по себе шли нескончаемым потоком, возбуждая мозг. «Повезло мне. Слава Богам! Определенно имею перспективы!», — такие отрывочные, сопровождающиеся образами мысли быстро утомили. Желание поспать улетучилось, и я направил мысленный поток в конструктивное русло.
«Итак, Спуриний рассказывал, что около ста лет назад галлы сожгли Рим. Когда это случилось в моем мире? В 390 году до нашей эры. Помню точно, где-то читал. Предположу, что сейчас конец двухсотых годов. Рим в моей реальности на пороге войны с греками под предводительством Эпирского Пирра. Если учесть, что италики представляют для Этрурии большую, чем галлы угрозу, то война в любом случае будет вестись на южном направлении. И если этруски добьются успеха в противостоянии с италиками, то колонии греков на южном побережье полуострова вполне могут и в этой реальности призвать войска из метрополии. При случае нужно раздобыть информацию о геополитической ситуации в этой части мира: Если Пирр существует, то сейчас он грабит Македонию. А если и нет в этой реальности такого полководца, но распри в Македонии есть — все одно нужно быть готовым именно к такому развитию событий в ближайшем будущем. Поскольку именно за счет побед в Македонии произошло усиление Пирра и раскрылись его полководческие таланты», — никакого плана собственных действий от этих рассуждений я не составил, но хаос в голове упорядочился. Я уснул.
Утро выдалось пасмурным. Сильный северный ветер с воем проникал через щели в мои апартаменты. Он разбудил меня раньше сигнала буцинатора. Достав галльский плащ, я с удовольствием надел его.
С первыми звуками буцины, я вошел в барак к солдатам манипулы.
Суетливости в действиях солдат я не обнаружил. Каждый из них, приблизившись, приветствовал, но не намеренно: Кто-то умывался у больших бочек, стоящих у стен, кто-то одевался.
Минут через двадцать манипула в полном составе построилась у казармы. Септимус Помпа, указав на мешки у ног легионеров, сообщил, что тренироваться солдаты смогут до самого вечера. Стуча гвоздями на подошвах калиг о камни мостовой, манипула направилась к южным воротам.
День пролетел в строевых маневрах и запомнился затянувшимся обедом.
Я узнал о возвышении Македонии. Похоже, действительно нахожусь в историческом прошлом земли, только без Рима: Великий Александр стал действующим лицом на мировой арене лет пятьдесят назад. Империя состоялась и после смерти Александра, распалась на сатрапии, независимые нынче от метрополии. А там сейчас, в Македонии, идет нешуточная борьба за престол. И в победители пророчат Диметрия.
К вечеру, я едва переставлял ноги. Скутум норовил выпасть из дрожащих от напряжения рук. Как был, в доспехах, накрывшись плащом, едва голова коснулась лежака, крепко уснул.
Неделя пролетела быстро. Результатом тренировок я был доволен. Сегодня день Марса (вторник). Не многие так называют этот день. Выходцы из провинции произносят имя Бога войны на этусский манер — Марис.
Поскольку завтра меня и манипулу ожидало серьезное испытание, я решил закончить учения к обеду и дать солдатам отдых.
Половиной манипулы командовал я, другой — Септимус. Мы вяло атаковали друг друга, в основном, уделяя внимание построениям и положению щитов в руках легионеров. Вдруг Септимус и десяток крепких парней с его стороны, «взлетев» в воздух, перепрыгнули первую линию моей центурии и оказались за спиной солдат. Септимус не смог скрыть довольной улыбки: