Правда держусь из последних сил: пот уже струится по вискам и спине, вызывая жгучее желание сбросить доспехи и одежду. Мысль о том, что каждую минуту кольчуга нагревается все сильнее и сильнее, вызвала приступ иррационального страха.
Гвенвилл что-то прошептала ему на ухо. Он поцеловал ее в лоб и протянул мне руку раскрытой ладонью.
Стараясь не терять достоинства, подхожу и пожимаю ему предплечье, видел, что так здороваются галлы.
Чувствую на своем «железную» хватку: «Да, ты крут. Понимаю — если что, церемонится, не станешь. Слава Богам, что сумел сбежать от похитителей! Довези они меня к этому дедушке — пел бы кенаром, только…», — густой баритон хозяина прервал мои размышления.
— Хундила, отец Гвенвилл и жрец Мутине, — представился он.
— Алатал, не помнящий родства, — отвечаю, как научила Гвенвилл.
— Пар костей не ломит. После зимовки в горах, я научился ценить, когда тело выделяет пот. Тебе жарко. Раздевайся. — С удовольствием сбрасываю кольчугу, уже не заботясь о том, как выгляжу. Пришлось нагнуться. Спасибо Гвенвилл, помогла и ушла в комнату, примыкающую к залу.
Пока стаскивал с себя рубаху, Гвенвилл принесла табуретки и поставила их у кресла отца. Хундила уселся в кресло и пригласил присесть и нас.
Присели. Сидим как дети, ждем, что скажет патриарх.
— Рассказывай ты, — сказал так, что даже немой, начал ему тут же что-нибудь рассказывать. Я же решил говорить по существу.
— На вашу деревню напали инсубры. Мы с Гвенвилл убили с десяток их воинов, остальные, захватив скот, ушли на запад. — Хундила нахмурился, но не прервал меня, хоть я и сделал паузу, невольно реагируя на изменение настроения старика. — Мы организовали погоню и отбили скот, захватили пленников. Сейчас они тут в Мутине, мы привезли их с собой в качестве доказательства. — Жрец повеселел.
Если быть точным, то все эмоции старика проявлялись только в глазах и движениях бровей. В отличие от других галлов, с кем мне приходилось общаться, этот обладал невероятным для галла самоконтролем.
— Это хорошо, что вы вернули скот и захватили пленников, — Хундила хотел сказать что-то еще, но я позволил себе продолжить, будто воспринял слова жреца как похвалу, а не преамбулу.
— Гвенвилл полагает, что нападение инсубров может стать причиной для вторжения на их земли. Только это война не принесет бойям ни славы, ни добычи, — и отец и дочь, широко раскрыв глаза посмотрели на меня, не понимая, почему я так думаю.
«Сейчас, терпение господа. Я буду вас удивлять!», — король инсубров Гатлон, умер. Сейчас в Мельпуме безвластие, поскольку его сын не смог справиться со своевольными вождями кланов.
Сложившейся в королевстве ситуацией, воспользовались лигуры.
Они и сейчас грабят южные границы территории инсубров.
Нападение на вашу деревню, как и на другие деревни бойев вызвано не решениями короля или вождей кланов инсубров, а тем обстоятельством, что многие из них потеряли не только свой скот и посевы, но и дома и оппидумы.
— Откуда ты знаешь об этом? — спросил Хундила, снова нахмурившись.
— По дороге в Мутину я расспросил пленников. — Хундила кивнул. Я молчу. Использую паузу по полной, пытаясь сформулировать как-то помягче собственные амбициозные планы.
Поскольку отец Гвенвилл смотрел на огонь в камине, и как мне показалось, не собирается продолжать диалог, я решился озвучить задуманную авантюру:
— У бойев есть повод для сбора войска и вторжения к инсубрам, но только для того, что бы клан Хундилы смог возвыситься, взяв под свою руку королевство инсубров. А разбив лигуров, на правах сильнейшего, и их земли. — Хундила оживился.
Наверное, я невольно решил для него вопрос, над которым он размышлял, узнав об истинной причине, толкнувшей инсубров на разбой.
— Ты рассуждаешь как друид. Хорошего мужчину выбрала моя дочь, — старик потер ладонями обеих рук о колени. А что, если Алатал, не помнящий родства, на самом деле знатен настолько, что вынужден скрываться от заальпийских врагов у могущественных бойев? — Бросает многозначительный взгляд, мол, ты меня понял? В знак согласия, склоняю голову. Ход его мыслей мне понятен. — Сейчас я хочу поговорить с пленниками. Оставьте меня.
Конечно, мы ушли в выделенные для нас апартаменты. Я сделал это с огромным удовольствием. Общаясь с властным стариком, я переволновался. И оставшись наедине с Гвенвил, почувствовал невероятное облегчение.