О чем Хундила беседовал с плененными инсубрами ясно. Но когда утром я увидел их в приличной одежде с мечами на поясах, ростовыми щитами и длинными копьями, стоящими на страже у дома, задумался: наверное, Хундила не только одобрил мой план, но уже занялся его реализацией.
Изменилось и поведение Гвенвилл. Если ночью она была моей прекрасной Гввенвилл, то с утра, она стала оказывать мне преувеличенную почтительность, будто я и правда королевского рода.
К обеду Хундила остудил таки свои апартаменты. Он пригласил влиятельных вождей бойев — Сколана и Алаша.
За трапезой Хундила недвусмысленно намекнул им, что готов оказать любую поддержку важной особе из-за гор. Что мне суждено владеть не только землями предков, но и инсубров и лигуров. Мол, верные люди получат нереальный профит, если окажут необходимую поддержку именно сейчас.
Он намекнул — все предприятие надлежит держать в тайне, что бы кланы Боннонии не прознали о грядущих, великих делах мужей Мутины.
Слушаю Хундилу и искренне восхищаюсь: как сумел облапошить, в общем, то серьезных на вид воинов. Более того, я чуть не поперхнулся, когда услышал от Алаша:
— Бренн (король) Алатал, я готов пойти с Вами и во владения Гадеса! Пью за славные битвы! — Галл залпом осушил кубок, ловлю обиженный взгляд Сколана, мол, дал себя обскакать. Понимаю, что ответить Алашу нужно. Только как, и что ему сказать? Поднимаю в ответ кубок.
— С таким отважным и благородным воином и мне море по колено! — Хундила вскидывает брови, одобрительно кивает головой. Алаш краснеет как девица, а Сколан возьми да брякни:
— Я может, и не такой великий воин как Алаш из рода медведя, но всадников у меня больше! — Галлы тут же стали метать друг в друга гневные взгляды. Ситуацию разрулил Хундила.
— Вы оба, славные воины. И избранные из многих. Оглянитесь, — я едва сдерживаю смех, оборачиваются, ну просто пацаны! — тут нет никого. Только великие Алаш из рода медведя и Сколан, предки которого заслужили носить на щитах изображение вепря. — Галлы успокаиваются и снова пьют, теперь за дружбу.
Итогом обеда, плавно перетекшего в ужин, стал договор: через неделю у оппидума Алаша вблизи Пармы должна собраться армия в десять тысяч пехотинцев и тысячу всадников. Мне Хундила пообещал дать десяток тримарцисиев верных лично ему. «Они головами ответят мне за твою жизнь», — пообещал то ли тесть, то ли сообщник. Я так и не понял кто я для него — муж дочери или средство для усиления собственного влияния среди кланов бойев.
Глава 6
— Ах, милая Афро, будь справедлива к мальчику. Способен он и сам вершить судьбу свою. Он без тебя разжег любви огонь и страсти. Ты не ревнуешь?
— Он — не Демиург. Его любовь цветет в моем саду. Великий Арес просит одолжения?
— Нет, глупая! Один лишь я не озабочен сутью поклонения богам. Мой мальчик славит всех без исключения!
— Пусть славит он меня!
— Афина мудрая спросила как-то Громовержца, чемможетсмертныйугрожать богам? Ответил Он: «Забвеньем! Создательможетразрушатьсвоитворенья, но и творениямогутвстатьпротивнего».
— Опять ты про нее!
— Афро, постой! Неугомонная, Анадиомена. Опять ушла. О, бедный мальчик мой!
Утром я получил от Хундилы по истине королевский подарок. Жрец встретил нас с Гвеннвилл в своем любимом кресле у камина. Остановил у двери, не дав выйти. Открыл сам.
У порога, стоит черный как смоль жеребец пятилетка, бьет копытом и пытается укусить конюха.
— Он твой. Справишься? — Вряд ли Хундила решил проверить меня «на слабо». Ведь если объездить такое чудо, то конь сохранит верность на всю жизнь.
— Спасибо. Справлюсь! — Жеребец будто понял, кто будет его хозяином: повернул на мой голос голову, уши торчком. Беру коня под уздцы, веду по двору. Слушается.
Отпускаю повод, слегка похлопываю по шее — конь идет рядом. Шепчу коню в ухо ласковые слова, спрашиваю: «Слушаться будешь?», — конь кивает головой.
Теперь я знаю — лошади, как и всякому другому животному, присущи природное чувство равновесия и способность, инстинктивно перемещать центр тяжести тела так, чтобы не терять устойчивости на ногах при движении.
Если лошади без подготовки приходится нести на спине всадника, это выводит ее из привычного равновесия и стесняет движения. Именно поэтому кони под ковбоями во время выездки пытаются сбросить всадников — им с наездником на спине не комфортно.