Время остановилось. Хочу двигаться быстрее, но не могу. Бью Флафия в ответ. Целю в лицо. Меч входит в рот и с хрустом пробивает гортань.
Слева промелькнула черная тень, слышу глухой удар. Это мой конь, Чудо ударил передними ногами по щиту Луция. Тот падает с диким криком.
Перепуганный конюх пытается успокоить жеребца. Луций орет: «Справедливости!». Взбрыкивающего Чудо уводят в стойло. Я ставлю щит к ноге, ощупываю раненное плечо. Уже не болит, но рукав мокрый от крови.
Поднимаю щит, облизываю сухие губы, иду на Луция. Читаю в его глазах страх, он пятится, оглядываясь по сторонам. Прижимаю к себе щит, руку с мечем, отвожу для удара, перехожу на бег. Луций остановился и выставил вперед меч. С разбега прыгаю, в расчете сбить ударом щита противника с ног.
Луций падает и на какойто миг раскрывается. Жаль ударить пришлось с боку, не достал.
По инерции продолжаю двигаться вперед. Отбиваю его меч и с силой опускаю кромку щита ему на голову. Что бы не упасть, упираюсь в щит и, оттолкнувшись, отпрыгиваю в сторону. Лицо Луция в крови. Лежит, не шевелится.
Слышу ревущую толпу у дома, на улице. Странно, когда начинался бой, их не было. Сколько же длился поединок?
Подходит Хундила, в его руке нож. Рефлексивно, прикрываюсь щитом, понимаю, что это глупо, расслабляюсь.
Жрец срезает окровавленный рукав. Вижу на его лице удивление. Смотрю на плече — от пореза остался только багровый рубец. Хундила, поддерживая, ведет меня в дом. Чувствую дрожь в теле, перед глазами летают белые мухи. Ноги подгибаются в коленях. Слышу шепот на ухо: «Держись, на тебя смотрят люди». Держусь из последних сил.
Просыпаюсь, вижу у ложа Хундилу. В его руке фибула Адальгари. Взгляд задумчивый, жрец где-то далеко, в мыслях.
— Его убил мой страх, — каюсь. Почему-то решил рассказать правду. Хундила смотрит, будто с пониманием, говорит:
— Рассказывай.
— Я встретил их — Адальгари и его компаньонов, по дороге из поместья сенатора Спуриния в Клузий.
Когда кто-то из них завел со мной разговор, я просто очень сильно испугался. В ту минуту они замертво рухнули с коней. Божественное вмешательство тому причина. Теперь я знаю это наверняка.
Я все оставил на месте их смерти. С собой взял только фибулу и плащ.
В Клузии стал центурионом и победил в день Меркурия на состязаниях. И в тот же вечер меня выкрали прямо из консульского парка Флавий и Луций.
Не сами, им помогал младший центурион моей манипулы — Мариус Кизон. Они везли меня связанного в Мутину, к Вам. Мне удалось бежать в одну из ночей. К утру я заболел. Меня нашел пес Гвенвилл. Дальше Вы все знаете. — Рассказав всю правду, чувствую невероятное облегчение.
— Пусть так. Почему не вернулся назад, в Этрурию, к жене?
— Я полюбил Гвенвилл, а женился не по своей воле, но это уже другая история.
— Да. С Гвенвилл теперь у тебя будет непростой разговор. Если вообще будет. Хорошо ты мне все объяснил. Попробуй и ей так, — качает головой, — Не выйдет…
— Где она?
— Убедившись, что с тобой все в порядке, уехала в деревню.
— Когда?
— Еще вчера. — Ну нефига же я проспал! Пытаюсь встать. Хундила, кладет мне на грудь руку, не дает подняться.
— Постой. Мы не закончили. Я сына потерял. По воле проведения или богов все мы когда-нибудь умрем. Мы смерти не боимся, ибо верим мы в новое рождение, достойное прожитой жизни. Более всего в людях ценю я ум и отвагу. Увы, Адальгари не прославился ни тем, не другим. Суд над тобой уже свершился. Оправдан ты. И даже если Гвенвилл не захочет связать с тобой свою судьбу. Настаиваю я на продолжении задуманного дела. — Удивляюсь, конечно, таким речам и оборотам, отвечаю:
— Я готов.
— Ты к сроку должен быть у Пармы. Дружину, что я обещал тебе, пришлю в деревню. Теперь можешь ехать. — Хундила поднялся и, не проронив больше ни слова, вышел.
Скачу к Гвенвилл, Уэн и Хоэль на неплохих лошадях, едва поспевают за неутомимым Чудо. У реки пришлось остановиться, напоить коней, да и самим перекусить.
Я весь в мыслях о предстоящем разговоре с Гвенвилл, а компаньоны, все поединок смакуют. Хоэль уверенно
— Нужно было рубить щиты, сразу раскрылись бы, — Уэн в ответ
— Тебе только бы рубить. И сила и рост есть. Бренн Алатал все правильно сделал. — Ого! Уже и этот королем величает. Не могу скрыть усмешку. Вмешиваюсь
— Если бить в щит, то меч согнется. Галлы, сражаясь с этрусками, часто из-за этого умирали: становились ногой на меч, что бы выпрямить и получали гладиусом в живот. Хоэль достает меч, придирчиво разглядывает.