Хватаю его за руку и развернув к себе, отобираю нож.
Тут же выбросываю его подальше.
И мужик и девчонки как-то странно смотрели на меня, ничего не предпринимая.
Помню, как закричал: «Девчонки, убегайте!» — и они побежали.
Невысокий и коренастый обладатель лица кавказской национальности сжал кулаки, присел, согнув ноги в коленях. Наверное, собрался проучить меня.
Андрей Петрович — тренер по Айкидо часто повторял: «Не используйте полученные навыки, что бы произвести впечатление на друзей. Найдите достойного противника. Тогда, поймете, чему смогли научиться».
Сейчас наступил тот самый момент! Я стал в свободную стойку, опустил руки и приготовился к «уходу с линии атаки» и «присоединению».
Врать не буду, было страшно.
— Стойте! — закричал Серый. — Что происходит? — Я оглянулся и увидел бегущего к нам Сергея и, стоящую у выхода из метро Спуринию.
Мужик выпрямился, и каким то стеклянным взглядом уставился в небо. Я сбивчиво рассказал Сереге о том, что этот хмырь хотел порезать двух девчонок.
Подошла Спуриния. В ее глазах — ужас.
«Случится беда» — пробормотал кавказец и рванул куда-то. Такой развязке я был рад.
Мы провожали нашу подругу домой, и я раз пять рассказал о том, что, мол, выхожу из метро и вижу…
Я — Герой! Восторженные взгляды Спуринии. Мы идем, взявшись за руки. А Серега, вовсю расхваливает меня. Бессонное утро в мыслях о собственной крутизне: девятнадцатилетний парень не побоялся выйти против взрослого мужика!
Встречи со Спуринией превратились в привычку. Порой, даже напрягали. Я успел разглядеть в ней изъяны, чувства остыли. Сейчас мне стыдно, но тогда я просто решил уложить ее в постель. Не дала. Мы расстались.
Теперь я не романтик, поссорился с Серегой, проигрался в карты, скучаю на лекциях.
Препод бубнит: «Человек рождается в сущности, а семья и общество формирует его личность. Иногда, личность человека по отношению к сущности может трансформироваться…».
Начинаю понимать, что со мной случилось настоящее чудо: неведомая сила тогда телепортировала меня из подземелья метро к выходу таким образом, что я успел спасти девчонок. И все это произошло потому, что я желал больше всего на свете совершить что-то подобное!
Я размечтался о возможности уйти из этого мира в такой мир, где жизнь была бы другой.
Какой? Другой! Чистый воздух, леса и поля, верный конь и меч в руке. Где-то так.
После озарения на лекции по философии, каждое утро на пробежке я пытался увидеть пузырящуюся пленку и нож с пистолетом. Хотел, мечтал снова ощутить то чувство — желание.
Мне пришлось занять денег, вроде как на жизнь. Но я снова умудрился проиграться. Мне тут же заняли, но на игру. И снова выиграли. Вчера звонили и угрожали, объявили заоблачные проценты.
Сегодня утром отчаяние и страх помогли и почувствовать и увидеть. Теперь лежу связанный, абсолютно голый, избитый и грязный.
Хочу, есть и пить. Как мне плохо! Угораздило же меня попасть в Древний Рим. Шансов нет никаких. Если ты не гражданин, то — раб. Только бы не казнили. Готов служить изо всех сил. Твою мать! Как мне себя жаль.
Самозабвенно рыдаю, с надрывом, во весь голос. Правда, не долго.
Все-таки, если вспомнить философию препода, моя сущность всегда себя проявляла действием и какой-то рассудительностью.
Почти всегда я наблюдал за собой будто зритель, со стороны.
Вот и сейчас моя жалкая личность сопливила, рыдая во весь голос, а что-то во мне прагматично гонит параллельный мысленный ряд: «Не раскисай! Осмотрись! Все, что Бог не дает — все к лучшему!». Осматриваюсь.
Наверное, тут хранили продукты: пахнет зерном и еще чем-то съедобным. Сейчас амбар пуст. Заскрипели двери — ворота. Солнце ворвалось в мою темницу, сразу стало теплее.
В ярком солнечном свете появляются два вояки, типичные легионеры: в кольчугах, с прямоугольными щитами и тяжелыми пилами (множественное число от пилум — римский дротик с удлиненным наконечником) в руках. За ними мужик в белой тоге и девушка.
Пытаюсь встать на ноги. С трудом, но мне это удается. Стыдливо прикрывая причинное место ладошкой, вглядываюсь в лица вошедших. Шепчу: «Abiit, excessit, evasit, erupit (ушел, скрылся, спасся, бежал)», — вдруг вспомнив крылаток выражение от Цицерона.
Вершитель моей судьбы, тот, что в тоге, нахмурился и что-то сказал. Я интуитивно понимаю, что взболтнул ни к месту. Он видно подумал, что я беглый раб.
Легионеры бьют древками дротиков по ногам. Падаю на земляной пол. Парни грубо осматривают мое тело, наверное, в поисках клейма.