— Где Вудель, — спрашиваю.
— Вот он, — показывает на лежащего ко мне спиной компаньона.
— Буди всех. — Бранноген расталкивает дружинников. Парням плохо после пира, вижу. Но времени нет. Спрашиваю у Вуделя:
— Лучников отобрал?
— Да, бренн.
— Сколько их?
— Около двух тысяч.
— А остальные?
— С копьями и дубьем.
— Много их?
— Тысяч пять, еще сеноны есть, но тех Артоген привел. Все с мечами и топорами — хорошие воины.
— А всадники?
— Всадники в оппидуме. Не знаю сколько их.
— Пойдемте, перекусим, — парни оживляются. — Только не пейте много вина, — прячут глаза.
В трапезной картина приблизительно та же, что я видел перед тем, как меня унесли оттуда. Только столы пусты.
Вудель ловит за шиворот проходящего мимо слугу и требует подать бренну еды. Тот трясется весь с перепугу, но кивает, мол, сейчас все организую.
Хлеб и вино нам приносят почти сразу, еще настоящее масло подали. Мясо поднесли чуть позже, но я приятно удивиляюсь расторопности слуг Алаша.
Я утоляю голод быстро, мои же компаньоны вопреки байкам о похмелье все еще трапезничают.
— Уэн, помнишь, как в дозор ходил, когда гнались за инсубрами? — Уэн с трудом оторвается от сахарной свиной косточки, и еще не проглотив мясо, кивает, пытаясь сказать:
— Помню, бренн.
— Как поешь, возьми с собой пару наших обозных из деревни и скачи по дороге ведущей в Мельпум. Будь внимателен на переправе. Если, что-то подозрительное заметишь, продолжай наблюдать, а мне пришлешь с обозным весточку. Понял?
— Понял, бренн. Все так и сделаю.
— Хорошо. А нам друзья, предстоит другое дело. — Компаньоны подняли головы, оторвавшись от еды. — Вы продолжайте, но слушайте меня внимательно. — Второй раз предлагать не пришлось, за столом снова возник фон из чавкающих и сербающих звуков. — Лучников построить у оппидума по десяткам. Десятник первого в сотне пусть будет сотником. Копья, щиты и прочее оружие, пусть положат на телеги. Лучники пойдут с обозом, в центре колоны. Втолкуйте им, что их главная задача стрелять по врагу.
Тем пришлым у кого есть копья и щиты всегда стоять в первой линии. Их, как и лучников нужно разбить на десятки и сотни. Кто без щитов, но с копьями, перед боем должны стать за первой линией. Бить копьями из-за спин щитоносцев — это их дело.
Остальных разделите на три части. Решите сами, какие отряды станут прикрывать фланги, а какой отряд останется в резерве, за копейщиками, на случай прорыва. Главное все втолкуйте им. Получиться, в пути потренируем. Все понятно?
— Да бренн, — дружно отвечают.
— Хоэль, остаешься со мной.
— Слушаюсь бренн.
«Ну, вроде все разрулил, нужно встречаться с вождями, послушать их. Как они воевать собираются?».
Слоняюсь по дому Алаша. Хозяин и его гости отдыхают.
Вышел во двор. У конюшен встречаю Артогена. Здороваемся, кивая друг другу. Хочу поговорить с ним, может, планы на ближайшее будущее обсудить, но не знаю, как подступиться.
Кивнув мне, он, не останавливаясь, прошел мимо и скрылся в здании конюшен.
Седлаем коней. Чудо прекрасно себя чувствует и как мне кажется рад меня видеть. Играет, толкая меня головой, мешает оседлать себя. Получив порцию ласки, успокаивается.
У ворот оппидума снова встречаю Артогена, но уже в компании пяти таки же грозных, как и он сам всадников. Подъезжаю к ним, спрашиваю:
— Если у Вас нет срочных дел, то я хотел бы посмотреть на ваших воинов. — Вроде ничего смешного не сказал, но сеноны, внимательно выслушав меня, согнулись в седлах от смеха. Артоген не сталь столь бурно выражать эмоции, улыбнувшись, ответил:
— Мы как раз собираемся в лагерь, бренн может присоединиться.
Лагерь сенонов — две сотни повозок, поставленных в круг, охранялся. Этот факт с одной стороны обрадовал меня, с другой заставил задуматься о Алаше и Сколане: почему их люди собраны у оппидума как стадо без пастуха?
Внутри лагеря в линии стоят палатки, не хуже, чем в лагере этрусского легиона. В центре, большая палатка, куда мы и направляемся, как я понимаю.
Воины — сеноны сидят у своих палаток, общаются, чинят одежду или чистят оружие. Из дальней части лагеря доносятся крики, наверное, там проходит тренировка или состязания.
У большой палатки спешились. Артоген стал у входа и многозначительным жестом, пригласил меня пройти первым.
Вхожу. Внутри сумеречно, скудный свет проникает из отверстия в крыше. У стен лежат шкуры. Справа от входа стоит небольшой стол, заваленный свитками. Останавливаюсь на пороге, как зачарованный смотрю на это изобилие письменных принадлежностей.