Артоген стал моей тенью — ни на шаг не отходит. Это хорошо. Когда он рядом я чувствую себя в безопасности. У сенонов всего два десятка всадников. Сейчас все они в разъездах. Артоген приказал им уничтожать всех встреченных лигуров, что бы не узнали они раньше времени о нашем существовании.
От Артогена я узнал, что лигуры — не галльское племя. Другой народ — пираты и разбойники. Они ненавидят галльские племена и даже за Альпами при случае разоряют селения родственных сенонам и бойям племен.
Все лигуры низкого роста, худощавы, но очень сильны. Пьют молоко, жуют коренья. Живут в жалких лачугах или, чаще, в пещерах. Городов, за исключением Генуи, не имеют.
В Генуе есть и флот, и торговые фактории. Туда ручейками стекается добыча разбойников. Вооружение их составляют луки, пращи, короткие мечи, топоры и продолговатые медные щиты. Воюют они пешими, в бою — бесстрашны.
Когда идут в поход, берут с собой женщин и детей. Если головы не сложим, Артоген обещает богатую добычу. Его воины распространяют среди крестьян Алаша об этом слухи. И не напрасно, вчерашние крестьяне рвутся в бой. Только бы не дрогнули, когда все начнется.
Колона пылит. Едем чуть в стороне. Скучаю. Спрашиваю Артогена:
— Почему сеноны не носят броню? — Загадочно улыбается. Спустя пару минут получаю тяжелый шлепок по плечу. Артоген решил ответить.
— Мы верим, что каждому с рождения суждено умереть именно тогда, когда приходит его смерть. К тому же в кольчуге или панцире неудобно. — Смотрит, будто оценивает.
— Все мы умрем, но я хотел бы пожить подольше. — Отвечаю и вижу в глазах галла разочарование.
— Зачем? Что бы стать бренном?
— Нет! — Прерываю его, возмущаясь, — Что бы учиться! Для детей мир вокруг — один. Повзрослев, они вдруг обнаруживают его совершенно другим. Но мир то не изменился. Не так ли? Хочу прожить долгую жизнь, что бы понять какой он мир на самом деле! — Такого красноречия сам от себя не ожидал. Но то, что я произнес, мне самому очень понравилось. От сердца получилось. Как будто тайну какую-то открыл для себя. Да и Артоген смотрит уже по другому.
— Ты, бренн, у кого из друидов учился? — Серьезно спрашивает Артоген, почти на ухо, что бы никто не услышал.
— Я не учился, — отвечаю как можно искреннее, что бы галл не заподозрил меня в том, чего скрывать от него не желаю. Снова молчит. Наверное, думает.
— Когда мы умираем, то предстаем перед Богами. Они дают нам возможность вспомнить все. От этих воспоминаний мы страдаем и радуемся, ненавидим и любим. Эти воспоминания каждый раз изменяют нашу природу и, рождаясь в этом мире снова и снова, мы идем к совершенству, постигая мир. Как и ты, я хочу узнать каков он на самом деле.
Вроде бы и разговор серьезный, но навязчивая фиксация ума на строчке из песни Владимира Высоцкого «Хорошую религию придумали индусы: как будто мы, отдав концы, не умираем насовсем», подняла настроение. Улыбаюсь. Наверное, для Артогена — без повода. Вижу, вождь хмурится.
— Я слышал, что если человек при жизни живет как животное вроде свиньи, то для новой жизни, после смерти, может получить тело свиньи. — Спрашиваю, мысленно напевая: «Стремилась ввысь душа твоя. Родишься вновь с мечтою, но если жил ты как свинья — останешься свиньею», — Лицо галла просветлилось.
— Нет. Такого Боги не допустят. — Безапелляционно заявляет он. — Я хотел спросить его о том, зачем Богам нужны человеческие жертвоприношения, но не успел. Прискакал на взмыленном коне один из разведчиков Артогена.
Кружит вокруг, говорить не решается. Артоген на меня поглядывает. Я останавливаю Чудо, спрашиваю:
— Что случилось? — Разведчик молчит как партизан.
— Говори. — Разрешает ему Артоген. Тот ждал разрешения именно от вождя. Услышав приказ, выпалил:
— Лигуры подошли к Мельпуму. Рубят лес, строят большие башни.
— Сейчас остановимся, отдохни немного. — И не обращая более на него внимания, говорит мне:
— Дойдем к закату. Нужно остановиться и обсудить новость.
Зову Сколана.
— Пусть трубят привал.
— Да бренн. — Сколан поскакал к голове колонны, а мы направо от дороги к небольшим деревьям.
Взвыли карниксы, колона остановилась и стала расползаться по степи. Обоз растянулся. Возницы, прежде, чем распрягать коней и быков, парковали телеги и возы по ближе к друг другу.
Мы спешились. Я подозвал Хоэля, отдаю распоряжение об обустройстве лагеря. Артогон ждет, но сам и не думает останавливаться тут.