— Да мой господин.
— Сейчас и финикийцы и туски плавают на триремах, но слышал я, что это не самый лучший боевой корабль. Униремам и биремам не тягаться с триремой, а у афинян видели квадриремы. Финикийцы же уже строят и квинквиремы. Ты должен построить флот. А еще попробуй построить такой корабль, какого еще нет ни у греков, ни у финикийцев.
— Какой, мой господин?
— Гексеру (шестирядная галера). Ищи мастеров, плати, плати и плати. Такое дело не терпит экономии. Я слышал, туски строят квинквирему за сорок дней. Мы должны научиться строить корабли лучше и быстрее. Из иллирийцев, что копают дорогу к Генуе, набирай гребцов и подумай о том кого и как из кельтов научить мореходству. Если сможешь, пригласи ко мне на службу своих соплеменников. Думаю, что у нас есть год-два, не больше. Если сможем выйти на своих кораблях в море, выжить и победить будет проще.
— Да, мой господин.
— Если решишь набрать капитанов и офицеров из наемников, не нанимай финикийцев. Бери лучше греков. К стати поговори с нашими греками. Может, и они смогут кого-нибудь из соплеменников порекомендовать.
— Могу я задать вопрос, мой господин? — Киваю, разрешая. — Слышал я, что лигуры стали твоими компаньонами и многие из них считают тебя своим бренном.
— Да, это так, — соглашаюсь.
— Когда твои воины взяли Геную, они не увидели ни одного корабля. Лигуры тогда ушли на Корсику. Они и сейчас имеют немалый флот. Я плачу их капитанам время от времени. Позволь нанять их на службу от твоего имени.
— Хорошая идея Афросиб! — Хвалю перса. — Делай, как считаешь нужным. Будь готов к утру в дорогу. — Слышу в ответ привычное:
— Да, мой господин. — Афросиб гнет спину в глубоком поклоне, и пятясь, исчезает за дверью.
«Слава Богам, что послали мне такого человека! Наверное, стоит в Этрурии поискать толковых людей. Чертова зима! С ордой кельтов за спиной никого я в Этрурии не найду».
Часть седьмая
Деметрий Полиоркет (осаждающий, получил прозвище за безуспешную осаду Родоса) и Эпирский Пирр
Глава 26
«Роста Деметрий был высокого, хотя и пониже Антигона, а лицом до того красив, что только дивились, и ни один из ваятелей и живописцев не мог достигнуть полного сходства, ибо черты его были разом и прелестны, и внушительны, и грозны, юношеская отвага сочеталась в них с какою-то неизобразимою героической силой и царским величием. И нравом он был примерно таков же, внушая людям и ужас, и, одновременно, горячую привязанность к себе. В дни и часы досуга, за вином, среди наслаждений и повседневных занятий он был приятнейшим из собеседников и самым изнеженным из царей, но в делах настойчив, неутомим и упорен, как никто».
Плутарх
Миеза (городок в южной Македонии) под проливными дождями, сопровождаемыми порывами холодного ветра словно вымер. Только дымы, стелящиеся над крышами, свидетельствовали о горящих очагах в домах жителей.
Царь царей Деметрий Полиоркет грел руки над огнем, находясь в расстроенных чувствах. Его жена — Дендамия, уж ночь прошла, а все никак не может разродиться. И повитухи проходят мимо как тени, пряча глаза.
Он не любил жену, но Эпирский царь Пирр, что когда-то нашел спасение от мятежников малоссов в Македонских Мегарах, любит свою сестру и обязательно станет на сторону Деметрия против объединившихся в борьбе за Македонию Лисимаха, Птолемея и Селевка. Низкородные диадохи, получившие сатрапии после смерти Александра (Македонского), развалившие Великую империю, теперь жаждут власти над метрополией.
«Из них троих один Лисимах достоин уважения», — размышлял Деметрий, — «Ему всучили Фракию, где он двадцать лет провел в войнах, подавляя бунты местных царьков, и ведь смог разбить и Севта и войско у Павсания отобрал, только женился неудачно на Арсеное, дочери никчемного Птолемея. Птолемей!».
Деметрий сжал кулаки и прокричал: «Порази его Боги!», — напугав мальчика служку, подкидывающего в огонь поленья.
Для гнева у Деметрия были причины. Птолимей, один из диадохов Великого Александра, укрыл тело царя от соратников. Именно он предложил разделить Империю на сатрапии и отхватил себе самый жирный кусок — Египет. И он начал войны диадохов. Назвался фараоном Египта, после чего и другие диадохи стали называть себя царями.
Селевк — сатрап Вавилона. Сейчас он всем обязан Птолимею. После того, как отец Деметрия — Антигон изгнал Селевка из сатрапии, интриган Птолемей помог Селевку вернуться, тем самым, обязал диадоха верностью.