Фаланга медленно приближается к толпе моих галлов, лес сарисс мерно покачивается над ней в такт шагов. Первый залп лучников со стен Канн, казалось не причинил грекам никакого ущерба: тростинки — стрелы попадая в чащу сарисс, падают на головы воинов поврежденные или сломленные.
Фаланга загудела, воины в ней закричали, подбадривая друг друга, и ускорили движение.
— Бренн, нужно атаковать их, — советует Вудель. Я молчу, переживая свою ошибку. — Если мы не остановим греков, то все наши воины у стен крепости погибнут! — Предостерегает Вудель оттого, что мне теперь и так ясно.
— Еще время не пришло, — отвечаю, мысленно уже смирившись с тем, что многие из кельтов, отправившиеся со мной в поход не вернуться домой. — Смотри, — указываю рукой на всадников, гарцующих в метрах восьмистах за фалангой, — если мы нападем сейчас с фланга и уничтожим этого монстра, то станем такой же легкой добычей для кавалерии Пирра. Об одном я сейчас молю богов, что бы Онор додумался не встречать фалангу в лоб, а попытался растянуть своих воинов, прогнув оборону в центре, и атаковал фланги.
Онор — один из родовых вождей, что отправились со мной на войну, возглавил кельтов в этой битве именно потому, что отличался от прочих пытливостью ума и рассудительностью. Я, предполагая, что Пирр начнет атаку фалангой, приказал ему, вступив в бой, тут же отступить под стены крепости, а сам, вместе с дружиной укрылся за холмом в метрах пятистах.
Слава богам, я слышу звуки карникса, толпа кельтов пришла в движение, растягиваясь вдоль линии обороны, по рву, вырытому перед крепостью меньше, чем за неделю.
— Смотри! Пирр купился! — Кричу Вуделю, не в силах сдержать радость, от того, что кавалеристы Пирра, пустив коней рысью, вот-вот вступят в битву. — Скажи Хоэлю, что как только мы нападем, что бы шел с пехотой за нами.
— Да, бренн, — отвечает Вудель и не хуже заправского коммандос, ползет к дружинникам, укрывшимся за холмом.
Я не в силах вынести зрелище, когда фаланга, подобно раскаленной лаве, уничтожающей все на своем пути, медленно накрывает отважных, но беззащитных перед ее несокрушимостью галлов, закрываю глаза и ползу вслед за Вуделем. Спустившись чуть ниже, уже не опасаясь быть замеченным, бегу к своим всадникам.
Сажусь на Чудо, беру у Вуделя шлем и копье. Гоню мысли о том, что бы остаться с пехотой, немею от бушующего в крови адреналина. Машу рукой, сигнализируя, что пора выдвигаться.
От движения бронированной конницы, земля под копытами лошадей гудит, но врядли в ярости боя, враги почувствуют ее дрожь. Выезжаем из-за холма колонной, перестраиваясь на ходу. Сквозь прорези шлема вижу, что всадники Пирра уже вступили в бой.
Секунды разделяют время на поток невыразимых эмоций и чувств. Прижимаю локоть, слегка наклоняю копье. Словно на картинке вижу перекошенное от ужаса лицо кавалериста-грека, что волею случая оказался на моем пути. Что бы попасть наверняка, бью в торс. Он пушинкой слетает с лошади и в следующий момент я, бросая поводья, рефлексивно хватаюсь за луку седла, что бы удержаться на спине Чуда, сбивающего грудью с ног его коня.
Взгляд ловит сариссофора, обнажающего короткий меч. Отвожу локоть, целясь в голову, промахиваюсь и скачу дальше.
Вижу полусотню галлов, словно волки они набрасываются на греков, стоящих плечо к плечу, прикрывшись небольшими круглыми щитами. Направляю на них Чудо. Копьем поражаю врага, но стоящий рядом с убитым грек, в отчаянии, обеими руками вцепился в древко. Он все-таки заставил меня бросить копье. Тянусь за мечом, притормаживая коня. Мимо проносятся дружинники, сминая островок сопротивления пирровых воинов.
Осматриваюсь в поисках врагов, сражающихся, не обнаруживаю. Снимаю шлем и вижу слонов рысящих на моих пехотинцев, выстроившихся в две линии. Между слонами, небольшими отрядами бегут, размахивая дротиками велиты Пирра.
Вокруг много тел на земле, по большей мере всадников и их коней. Ров у крепости заполнен телами кельтов, принявших на себя удар фаланги. Переживая разочарование, отмечаю, что многим сариссофорам удалось выйти из боя. Всадник в красном плаще и сверкающих на солнце доспехах, остановил бегущих и пытается их построить в боевой порядок.
На месте битвы не больше двух тысяч кельтов мародерствуют, обирая поверженных воинов. Вокруг меня собираются всадники, многие еще с копьями. Поднимаю меч над головой, кричу: «Вперед!», — указывая взмахом на атакующих нашу пехоту. Надеваю шлем и уже без адреналиновой инъекции скачу к врагам.