Единственный свет, проникающий сюда снаружи, проникает через крошечные щели в верхней части стен. Моим глазам требуется несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте. Я достаю свой телефон, чтобы осветить путь передо мной.
Я не вижу и не слышу ничего необычного, продолжая идти через огромную арку с коридорами, ведущими прямо, направо или налево. Я сначала иду налево. По обе стороны стены расположены двери. В некоторых есть окна, выходящие в комнаты, другие просто из цельного металла. Я заглядываю в двери с окнами и ничего не вижу. Все подозрительно чисто для заброшенного склада. Как будто это место недавно очистили.
Пройдясь по правому и левому крылу, я ничего не нахожу. Я начинаю прогуливаться по главному залу и слышу слабый разговор. Я замираю и выключаю телефон. Сунув его обратно в карман, я кладу руку на приклад пистолета, висящего в кобуре на бедре.
Я стараюсь ступать тише и медленно иду на голоса. Я прохожу несколько комнат с металлическими столами, к которым прикреплены кожаные ремни. Голоса становятся громче по мере того, как я подхожу к открытой двери сбоку.
Комната кажется пустой, только с двумя холодильниками промышленного размера и тем, что, как я предполагаю, является медицинским оборудованием. Я проверяю оба пути в коридоре, прежде чем войти в комнату. Проходя мимо столов, заставленных вещами, которые вы увидели бы в операционной, я открываю одну из дверц холодильника. Моя рука быстро прикрывает рот, чтобы сдержать вздох, когда я замечаю, что полки в холодильнике забиты упакованной кровью.
Некоторые пакеты выглядят так, как будто они из больницы, другие выглядят так, как будто их изготовили в этой самой комнате. Осознание того, насколько хорошо продумана эта операция, заставляет меня отступить назад. Они готовы обратить здесь много вампиров. Больше, чем то, что уже появилось в городе.
Я спешу покинуть комнату и замечаю, что открыта еще одна дверь. В этой двери нет окна, но щель была достаточно большой, чтобы я могла заглянуть внутрь. В комнате есть только односпальная кровать, которая выглядит свежезастеленной.
Они переводят их сюда, а затем дают им место для проживания? Для чего все это?
Я поворачиваю голову в сторону голосов, когда замечаю, что они теперь ближе. Шаги быстро приближаются, поэтому я бегу обратно в комнату со всем медицинским оборудованием. Я заметила много мест, где можно было спрятаться, пока я была там.
Нырнув под металлический стол прямо у двери, я могу видеть коридор, но тот, кто идет, не должен меня видеть. Кровь в холодильнике должна заглушить запах моей крови.
В поле моего зрения появляются двое мужчин. Один — вампир; я могу определить это по бесцветности его кожи. Другой выглядит… как человек. Они о чем-то спорят.
— Мы не можем продолжать позволять этой человеческой девчонке убивать наших новичков! Почему бы нам всем не напасть на нее, она не сможет убить нас всех в одиночку, — восклицает мужчина-вампир.
Они говорят обо мне?
Другой останавливается.
— Босс уже сказала нам, что она этим занимается. Просто продолжайте привлекать людей для обращения, это все, о чем вам нужно беспокоиться. — Человек должен быть близок с тем, кем является боссом, если у него есть такая информация.
— Мы можем легко убить ее…
— Вы предлагаете нам ослушаться нашего босса? — Рот человека должен был двигаться, но раздался другой голос. Глубокое рычание чистого зла эхом разнеслось по залу.
Вампир отступает и съеживается. Когда я оглядываюсь назад на то, что я считала человеком, я вижу перемену. Чистый черный цвет поглощает оба его глаза целиком, нет ничего, кроме этой обсидиановой тьмы, пока он смотрит на вампира рядом с ним. Я прикрываю рот, чтобы остановить крик, поднимающийся к моему горлу.
— Я бы никогда не ослушался. Мои извинения, Учитель, — говорит вампир с дрожью в голосе, и они продолжают идти в тишине.
Моя спина ударяется о стену, когда я соскальзываю по ней, пока не падаю на землю. Я никогда раньше не видела ничего подобного. У большинства существ есть различимые черты.
Это существо выглядело как человек, пока его глаза не стали черными как смоль. В них не было никакого света. У меня внутри что-то сдвинулось. Все это кажется неправильным.
Я выползаю из-под стола и медленно выглядываю из-за дверного косяка. Коридор пуст, и я больше не слышу шагов или голосов, поэтому я тихо иду ко входу. Мне нужно выбраться отсюда. Такое ощущение, что стены смыкаются вокруг меня, и все, о чем я забочусь, это избавиться от этого чувства.