— А-а-а… — протянул Бог Воров с кривой ухмылкой, отворачиваясь от грязного, засиженного мухами и загаженного птицами с внешней стороны окошка. — Ты, кузен, любишь помучить. Забыл, что нам Элия как-то в Сейт-Амри понарассказывала? Из замкнутых миров люди вообще почти всегда к Творцу отправляются, стоит их куда в другое местечко выдернуть, какой ритуал ни твори. В тонких структурах полный раздрай идет. Помню, как-то Рик смазливую бабенку одну с собой уволок, и заклятья одно другого страшнее плел, всю ее амулетами, как весеннее дерево, увешал, а все равно она через семидневку сбрыкнула.
Боги беседовали между собой, словно никого, кроме них в комнате вовсе не было. На то, что рядом переминается с ноги на ногe и не сводит восторженного взгляда с Элии полоумный человек, даже на то, что они, собственно говоря, вообще находятся в его квартире, лоулендцы не обращали внимания. Они принималифакт чужого присутствия, но регулировать каким-то образом свое поведение не утруждались. Пусть человек молчит в тряпочку и тихо радуется, что его судьбой озаботились.
Он и радовался, даже не пытаясь встрять в разговор или что-то спросить, приняв как данность и ответ на свои мольбы явление богов и загадочные слова Джея о светлой Богине. Шилк ждал решения своей участи, в молчаливом восторге взирая на Элию, словно перед ним была не женщина, а солнце, смысл и свет всей жизни, пусть и обряженный в короткие шортики и легкомысленный топик.
Конечно, так мог поступать только чокнутый, но, сами знаете, к нормальному человеку боги толпами в квартиру ломиться не станут.
— Не будем тянуть ребса за хвост. Если человек — мой призванный, а я ощущаю его именно таковым, значит, здесь, в замкнутом урбо-мире, ему не место, и переправить его надлежит туда, где он быть должен. Полагаю, на этом Уровне есть хоть одна моя церковь, — деловито резюмировала Элия.
— Чтобы он под защитой той силы, которой служит, изменился так, как нужно для жизни в мирах и призвания? — весело подхватил мысль Элегор, параллельно зашуршав газетами на столе. Пусть стол был стареньким, но газетки, судя по всему, оказались свежими. Джей тут же присоединился к герцогу в деле изучения печатного слова.
— Если на то будет воля Сил и Творца, ибо воля моя на то уже есть. Своим благословением я добавлю ему шансов, — серьезно кивнула Элия и впервые обратилась непосредственно к Шилку: — Эй, скульптор, я заберу тебя отсюда, но выживешь ты или нет, никто не скажет наверняка. Каков твой выбор? Хочешь рискнуть?
— О да! Да! Да! — засветившись жадной надеждой, закивал человек, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не кинуться к прекрасному видению из своих снов и не вцепиться в него мертвой хваткой, чтобы вновь не исчезла бесследно, оставив его в руках грубых мужчин в синих халатах или бьющимся в мягких ремнях на койке.
— Ты исчезнешь отсюда и окажешься в моем храме. Оставайся там столько, сколько будет необходимо. Когда позовет сердце, попросишь открыть тебе дорогу ко мне и отправишься в путь. Если понадобишься, услышишь зов или увидишь сон, — дала последние наставления Элия, упрощая их для создания из мира урбанизированного. — Понятно?
— Благодарю, Светлая Богиня, — радостно улыбнулся безумец, то ли уяснивший все, из странных инструкций покровительницы, то ли просто готовый на все, ради нее.
— Ах да, скажи, какую из брошей ты сделал первой: ворона или паука? — спросила Элия, уточняя временной диапазон пророческого дара призванного.
— Паук был первым, с трицикаду прошло, а ворона я вылепил десять дней назад, — улыбнулся человек. — Эти тени приходят в мои сны и не оставляют, пока я не сотворю их в реальности. Только твое лицо, Светлая Богиня, я не вылепил ни разу, потому что не хотел, чтобы ты исчезла из моих видений!
— Теперь я всегда буду в них, — согласилась принцесса честно, ибо обещание сие была исполнить в силах, сколько бы это 'всегда' не длилось для Шилка: пару мгновений или века жизни. Богиня Любви опустила одну руку на голову человека, а вторую положила ему на грудь.
Братья знали, в магическом мире от этого прикосновения на коже призванного появилась бы метка богини — цветок розы, знак ее милости и благословения. Губы Элии легонько коснулись лба скульптора, даря еще одну милость — крохотную частичку своей силы. Шилк закрыл глаза, расплываясь в счастливейшей из улыбок, и исчез из своей старенькой квартиры на Симгане. Прикрыла глаза и принцесса, отрешаясь от мира. Спустя несколько минут она очнулась и довольно кивнула: 'Все в порядке!'.
— Слушай, Элия, здорово ты устроилась! Отправляешься исполнять поручение Сил Равновесия, а по ходу обделываешь свои божественные делишки, — хмыкнул Элегор, прикрывая ехидной шуткой собственное удовольствие от удачного завершения истории несчастного обитателя дурки.