Значит, прав был Лантаннель, и пути победные существуют. Заркаллон уверовал в преодоление недуга.
Человек брал камень и наносил удары по телу, и, действительно, органы зрения реагировали и пытались стать прежними, чёткость картин стремилась восстановиться. Но регенерация органов была ещё слишком мала и временна, чтобы говорить о методе, который приведёт к победе...
Как-то раз Заркаллон сильно распорол руку, упав с небольшого скалистого возвышения. Вода Жизни быстро выходила из тела. Человек очень удивился одному моменту и едва успел перевязать растением рану, потеряв много крови. Его зрение стало чётким при сильном повреждении и позже снова упало. Так Человек понял, что или выход крови или сильные порезы дают возможность восстанавливать прошлую силу глаз...
Теперь Заркаллон тренировался с порезами, из которых сочилась кровь. Сначала он довольствовался небольшими повреждениями, но в дальнейшем его тело всё больше покрывалось ранами.
Человек заметил, что если он смажет их ядовитыми плодами, то зрение усиливалось и дольше сохранялось. Заркаллон постоянно испытывал боль, и это печалило его одновременно с радостью от возвращения глаз к естественной жизни. Слова Лантаннеля о том, что пути короткие к победе - удел иного, постоянно терзали внутреннее естество ученика...
Но ведь Заркаллон - творение Светоча Бога и всегда им будет и сейчас и в будущем. Он остаётся верным ему. Тогда почему тревога периодически наполняет внутреннее естество Человека, будто иное выжигает там свои законы и правила?..
Но житель Восточной территории Светоча Бога, так или иначе, должен продолжить восстанавливать зрение, причиняя боль оболочке, воскрешая органы из прошлого...
Заркаллон укрепил своё тело, оно стало упругим и мощным, словно каменное. Он старался сильнее повредить телесные ткани, чтобы дольше удержать хорошую видимость окружающего пейзажа.
...Ужас приходил к нему в НЕДНЕ вместе с чёткостью туманных образов. Теперь Человек хорошо видел размытые картины, но лучше бы эта способность проявлялась днём. Искорёженные непропорциональные тела с безумными мимикой и жестами, с перепутанными внешними частями тела, обезображенными и неестественными.
Эти создания толкали, кололи, били Заркаллона, и Человек не мог понять, какие из ран нанесли ему чудовища, а какие он сам .... Возможно ли, что все эти образы и воздействия - лишь иллюзия иного, пытающегося отделить сознание Человека от Добра?
...Заркаллон заметил, что съедобная пища в далёких Восточных землях словно исчезла. Человек питался ядовитой травой и плодами, которые всё меньше попадались вкусные и сочные. Но они давали ему энергию, и Заркаллон продолжал путешествовать.
Яд теперь слабо влиял на функциональность его органов или частей тела. А по прошествии какого-то времени Человек стал думать, что ядовитые плоды и вовсе исчезли, а он питается только съедобными видами, хотя вкус их был отвратительный.
Превозмогание осторожности, когда зрение снижалось от регенерации тела, возможно, привело к тому, что Заркаллон приобрёл необычную походку. Он шёл, выдвигая одну из ног вперёд и подтягивая затем вторую, будто она была сломана. Заркаллон привык к своей крадущейся походке, она не мешала ему вдруг сильно ускориться - побежать или резко прыгнуть вперёд.
Его глаза увеличились от постоянного желания видеть чёткие образы. Органы зрения от натуги хозяина часто наливались кровью, иногда высвобождая её из каналов. Заркаллон не щадил тело, добиваясь продолжительного времени на обзор окружающего пространства. Он искал такую формулу, чтобы восстановить повреждённые органы навсегда, и верил, что она существует...
Человек намеревался спросить совета у магов, но всё время откладывал визит к Васиколисиону или Лантаннелю. Он давно не видел их. Заркаллон думал, что они не просто откажут, а начнут толковать о неприемлемости способа лечения, и после таких мыслей Человека пробирал гнев. Он бил кулаками по скале, пока чёткие образы не успокаивали внутреннее естество...
Некоторые мысли волновали Заркаллона. Он чувствовал, что если будет прилагать слабые усилия к повреждению тела, то глаза, осознавая это, не станут помогать своему хозяину. Он сравнивал воздействия боли и ощущал, что требуется больше крови и истязаний чем раньше, чтобы продолжительность хорошего зрения была немаленькой.