- У тебя будет учитель. Он живёт неподалёку; вы поладите, он давно уже владеет магией и мой ученик.... А я пойду. Выздоравливай, крепись волей и верой в себя и Светоча Бога!
Размытый Лантаннель покинул хижину. Заркаллон не медля отщипнул часть кожи возле плеча у повреждённой правой руки. Почувствовал небольшую боль, и повторил ещё несколько раз, сковыривая оболочку. Зрение попеременно искало резкость, но даже если и находило, то на какие-то малые мгновения.
Заркаллон прекратил попытки и решил подумать. Времени у него много, ведь конечности быстро не заживут, но Человек переживал из-за зрения, он хотел быстрее вернуть его. Может, стоит причинять боль здоровым конечностям, нежели больным, или это неважно?
Заркаллону казалось, что разница есть, но пока не ясна. Да и любая боль вернёт зрение теперь, когда он узрел пути к восстановлению. Повреждёнными ногой и рукой он не может двигать, но придёт время..., как сказал маг...
Но я не могу здесь лежать и ничего не делать!
Заркаллон взял пустую корзинку, недавно полную ягодой, и разломал её рукой. Прутья были гибкими, один из них Человек заточил зубами. Потом ковырял больную руку, сначала легко, потом проникая глубже в ткани.
Боль! Достаточно приятное ощущение после глубокого сна; проясняет сознание и помогает восстанавливаться зрению. Глаза ожили и цеплялись за чёткость пейзажа. Уже дольше не меркнет картинка! Заркаллон успел оглядеться.
Простая хижина с двумя ложами и проёмом. Света становилось меньше, а значит, день убывал. Окружение расплылось, но не сильно, раны удерживали прилив крови к глазам. Человек хотел большего и воткнул прут в здоровую руку ниже плеча, потом вытащил и отбросил в сторону.
Вода Жизни сочилась из дырки, было больно, Заркаллон сжал зубы и слегка хрипел, сознание наполнилось яростью и внутренним огнём битвы. Отлично! Я контролирую свои глаза! Я управляю по своей воле!..
Надо выйти отсюда.... Но как?!
Человек недолго думал. Он нащупал рукой длинные палки, на которых лежал. Взял несколько и кое как, подложив под больную руку, опираясь здоровой на стену, встал. Мышцы от напряжения дрожали какое-то время, но вскоре вспомнили всяческие потуги, которыми постоянно нагружал их Заркаллон.
Опираясь на палки, он сделал несколько шагов. Прутья давили на ткани под плечом и сильно тёрли кожу, но Человек радовался, зрение не падало. Боль была сотрудником и помощником. Заркаллон вскоре вышел за пределы хижины.
Приятно было смотреть на обилие деревьев, кустарников и густой травы. Плоды поначалу попадались как будто несъедобными, но позже Человек уже отмечал у них появившуюся сладость и неплохой вкус. Заркаллон ощущал наполнение внутреннего естества Любовью Светоча Бога, чувствовал прилив энергии.
...Единственное, что не позволяло радости полностью объять всего Заркаллона, это воздействие магии на органы зрения. Давление волшебства на глаза увеличивалось! И Человек должен был сильнее ранить себя, чтобы удерживать чёткость окружающих картин.
Мой необычный путь противится Добру...
Заркаллон не мог разобраться сам, но и не хотел привлекать магов. Он знал, они редко ему помогали, а если и прилагали усилия, то так неявно, что сложно было заметить.
Человек испытывал несколько состояний.
Желание дать магическому воздействию проникнуть внутрь до конца, но это могло привести к потере зрения, тех достижений и упорства, которые вернули поражённые органы под контроль.
Необходимость устоять магическому напору, сохранить боль и её взаимодействие со зрением: но это всегда рождало некую неосознанную тревогу и проявление иного прикосновения.
А также порыв, связующий множество чувств и борений, наполненный верой в единственную главную силу - невидимое проявление Светоча Бога...
Человек вперевалку передвигался по траве, порой ощущая, как магические волны пытаются соединиться с внутренним естеством.
Тревога не давала сознанию насладиться прекрасным приближением заката. Светило неохотно медленно скрывалось за горизонтом, покрывая бордовыми красками небо. Заркаллон натужно опирался на палки, возобновляя редко стихающие болевые ощущения, растирая в кровь скукожившуюся кожу под плечом.
Попеременно Человек пытался почувствовать повреждённые руку и ногу, и успокаивал себя только тем, что время для восстановления ещё не пришло. Он очень хотел вернуть контроль над конечностями, память вспышками обрисовывала мрачный сон, но не знал какие усилия предпринять для возврата к жизни покалеченных частей оболочки.