В подборе одежды Ивал определил для себя оптимальный выбор, чтобы совсем не затрачивать на это занятие мысли и время, уподобляясь другим Замиям.
Ивалу приглянулось черное дерево Олло, и его плотную эластичную кору он нашел идеальным вариантом, сделав из неё множество колец разных диаметров; опутал ими себя: одни кольца теперь перемещались по диагонали с северо-востока к юго-западу, а другие одновременно с первыми двигались от северо-запада к юго-востоку. Оставались также оголенные части тела; движение черных полос разбавлялось синевой тела.
Дармейлин с неким подозрением относился к простоте в выборе Ивала, но ничего противоречащего законам Добра не обнаружил, сказав только, что другие Замии проявляют больше интереса к данному занятию.
Ивал же часто сидел поодаль во время общих сходок, имеющих отношение к обновлению одежды, и думал, объясняя свое неучастие в общении созерцанием красоты своего творения.
Но Ивалу никогда не хватало времени на глубокие размышления, и от этого внутреннее Добро Замия начинало двигаться быстрее обычного, и Дармейлин, всегда, замечая отклонение в состоянии Ивала, наставлял снова и снова соблюдать успокоенность и разумение в существующем размеренном жизненном пути.
Они оба продолжали путь. Ивал был небольшого или даже маленького размера по сравнению с Дармейлином и имел рост категории от 1 до 1,5 метра, а Дармейлин - 1,5 - 2 метра. По возрасту Ивал был на Первом пути, Дармейлин - на Втором. Возраст у Замиев определялся по знанию Добра: чем лучше ты его знаешь - тем ближе к Богу Добра и больше прожитой жизни имеешь. Десятый путь - последний и служит он границей Божественного понимания добра, за пересечением которой находятся Барадагарригары.
Они двигались по каменистой местности; ветры часто бушевали, заставляя двигаться камни и части растений. Погода была влажной от снега, переходящего в дожди, и часто возникала ниспадающая то и дело жара; холода было не так много, и вода не становилась твердой.
Горная составляющая местности в совокупности с равнинными полями добавляла количество растений. Ивал и Дармейлин всё шли и шли.
обычным делом была тишина между учеником и его наставником. Последний никогда не разговаривал, если не поучал, а Ивал придерживался того же правила и не разговаривал, если не спрашивал. В движении было время над размышлениями, чему и предавался ученик Дармейлина, умея сосредотачиваться в работе над рабочими вещами, а в свободное время над теми, которые составляют существующую жизнь и законы относительно бытия и порядка.Вокруг можно было встретить также других наставников и учеников, которые шли заниматься творениями картин и не только их, но и различных сооружений, также изменяющихся под воздействием климата.
В перемещениях было нечто унылое неизбежное.
Дармейлин говорил, что с ростом искусства приобретается успокоенность и радость служить Добру; и что со временем Ивал будет набираться опыта в создании картин и мудрости. А последней будут учить дополнительно, и род деятельности будет изменен по необходимости; но говорить о будущем нежелательно, лишь вскользь, т.к. неправильно предаваться мечтательности о том, чего нет.
Также по прошествии определенного времени, говорил наставник, Ивал оставит потомство - маленькое сообщество, которое будет ему ближе, нежели другие Замии.
Ивал иногда встречался со своим сообществом, которое его породило. Да, их было видеть приятнее, чем Дармейлина, не говоря уже о других Замиях, но опять-таки поучения о Добре, которые присутствовали в мыслях, передаваемых родителями, были знакомы Ивалу донельзя, и некое чувство, связанное с неполнотой чего-то терзали Ивала в каждой такой встрече, каких было очень мало.
Дармейлин видел состояние Ивала, и всякий раз наставлял быть терпеливым, чувствовать необходимое спокойствие, ибо такие действия причастны Добру, а существующее в Ивале состояние - порче. И Ивал вскоре научился держать свое состояние известным только самому себе, но это не всегда получалось ввиду того, что отражение всех изменений внутренних чувств Ивала, да и других Замиев, отражались на теле излучением бирюзового сияния.
Дармейлин рассказывал о себе, что он тоже был сначала создателем картин, а после успешной сдачи экзамена, его сделали наставником. Он уже выпустил двоих своих учеников, а Ивал - третий, и Дармейлин очень беспокоится по поводу состояний, которые испытывает его нынешний ученик.
Наставник часто использовал одежду из желтого растения Офилло, но менял постоянно движение полосок коры. В этот день по голове и шее кольцами они двигались сверху вниз; в этом же направлении с двух сторон от шеи с передней стороны и со спины до конечностей хождения они вились, переплетаясь, но середина тела проглядывала кое-где синевой и двигалась также как и желтое одеяние. Верхние конечности не содержали одежды. Нижние - одна часть одежды двигалась горизонтально кольцами, а другая - вертикально, подобно той части одежды, что располагалась в середине тела между головой и нижними конечностями.