Они были непреклонны в верности иному бытию, и тогда близкие послушники-учителя, ставшие все позже читателями и библиотекарями, применяли заклинание кубатуры, впечатывающее бирюзовое сияние вглубь тела…
С магическим напором заключённые в рамки Замии не могли совладать, неприятием Добра лишь увеличивая повреждения формы, плавящейся от высокого сопротивления…
Перед Лауорауриндамионаултанаультом вставали разнообразные картины наказаний.
Кубатура, как и другие магические воздействия, была различна по силе выявления, в зависимости от усвоения заклинания высшими представителями, их воли и приближённости внутреннего естества к Барадагарригарам…
Не все отступники выдерживали печати Добра и настолько высыхали внутри и снаружи, что жизнь прекращалась – они постепенно рассыпались в прах, а прессы наполнялись новыми противленцами…
Выжившие после кубатуры Замии порой немного светились бирюзой, их оставляли в рамках, которые хоть и медленно, но неотступно сжимались…
Бывало, прессы сдавливали Замиев до таких размеров, что они…попросту исчезали, превращаясь в единицу почти неявную, а границы рамок соприкасались…
Бирюзовое сияние мелькало не везде: в некоторых прогалинах на земле и стенах не было праха отступников…. Но Лауор вглядывался в тёмные камни, в разломы и мелкие трещины,… и густота мглы рассеивалась. Она освещалась сокрытым иным светом… неспособным погаснуть… в теле, времени, толще каменных плит.
Лауор пытался конечностями собрать свет, соскрябать со скалы, нащупать его как ком земли и раздавить…, но тут же бирюза тускнела и пропадала в тех местах, где он доказывал себе её существование как твердь, как явь, как прошлое уявленное ныне…
Могли отступники тогда спастись? Прессы не нынешняя тюрьма с лёгкими изгородями и испытаниями по желанию.
Сжимание и уменьшение оболочки не прекращали выявление иного света. Но бывало ослабление бирюзовых излучений в усердном желании Замиев, и пресс давление на форму замедлял…
- …Уходят в прошлое… - говорил учитель Мкинкниннкимкнотн, показывая на рамки с отступниками.
Иногда его волны были размытыми, но в определённом смысле понятными, настолько, что Лауор не спрашивал подробнее, ведь было по-своему ясно... хоть глубинно и отвлечённо.
Знал ли заранее, что их уберут? А может быть, он вовсе говорил не о прессах?!
То сознание, которое было у Лауора тогда, не могло знать точно, а ныне невозможно интерпретировать понимание самого себя из прошлого…
Прекратили пользоваться кубатурой, потом и вовсе запретили искажать оболочку пленников.
Сужение рамок корректировали, прессы всё меньше оказывали давление. Те, что переходили грань, меняли, и никто из Замиев отступников больше не умирал…
Тюрьма вышла из глубокого подземелья наружу: к светилу, траве и деревьям…
Пещера с прессами постепенно погружалась в прошлое. И в какой-то момент неожиданно стихии прорвались через магическую обитель и выветрили прах из полузабытой подземной тюрьмы…
Что бы это значило? Будущие изменения или некие более точные знаки, предвестники давления извне?
Порой Лауор прогуливался в НЕДНЕ и видел попеременно, в основном на скалах, очень редко на деревьях, земле и в воздухе, бирюзовое сияние, - будто выветренный прах через иное проявление давал возможность неявного бытия погибшим отступникам Добра…
Сознание Лауорауриндамионаултанаульта наткнулось на трещину…там комната. Вероятно, их в пещере было немало…
Он не мог обойти полностью обитель прошлого воспитания за раз, вроде бы находил концы, но сомнения всегда обнаруживали новые пути, казалось ли так, либо было в действительности.
Протискивался через разлом внутри скалы, пытающийся скрыть вместилище ещё одно из множества, где прессы отбирали бытие противное Добру.
Иногда Замий застревал; будто кто-то не хотел пускать представителя Добра в закрома прошлого, застывшего, но возможно ждущего иных путей для возрождения…
И пусть теперь Лауор не имеет ранга больших возможностей, но сохранил его свойства, почти без утраты сакральных смыслов. Нельзя сказать, что он послушник близкий, но, если и читатель, то не в мере полной…
Мысль у приближённых к Барадагарригарам представляла собой вполне осязаемые волны, поэтому Лауор лежал в полудрёме, но действовал, будто обычные Замии конечностями…
Комната была узкая низкая, петляла множеством ходов, и не все туннели содержали прессы. Попадая в них, Лауор чувствовал нечто странное и необъяснимое, подолгу бывал в состоянии восприятия неведомых волн и ощущал себя будто противленцем, для кого рамки были созданы...