«Когда спустишься, начинай строить себе дом, как и остальные».
И обязательно построю, сказал про себя Варалла, и незачем было писать об этом.
Светило ушло освещать другие края и Варалла заснул, полный сил, энергии и уверенности в будущем, пропитанным борьбой и великими свершениями.
В Третьем Круге сомнений быть не должно, сказал один из его собеседников. Их нет, и не будет, поправил, засыпая, Варалла.
Утром, перекусив как обычно Клихонте, бывший Исследователь начал спускаться вниз к Людям, занятым постройками домов.
Они строили и были поглощены своим занятием, почти не обращая внимания друг на друга. Варалла ходил и смотрел на действия новобранцев. Вокруг он увидел во множестве различные палки, брёвна, большие деревянные платформы и растительные нити для скрепления конструкций.
Как-то они слишком долго придумывают себе жильё, как будто соревнуются друг с другом - у кого жильё будет лучше.
Ни с кем не заговорив, Варалла за половину дня сделал себе место для ночлега, которое заключалось в лежбище и навесе над головой.
Исследователь долго прогуливался по территории построек, наблюдая, с каким упорством и усидчивостью Люди пытаются построить себе дом. И где они берут столько мёртвых деревьев?
И... неужели они убивают живые растения?! Неужто иное просочилось и сюда, в оплот добродетели, и Высшие маги допустили такое пренебрежение к Добру, столь отвратительное отношение к невинным Жизням Дродурга Бога?!
На вопрос Вараллы одному из строителей об источниках таких массивных построек, был дан ответ:
- Вон там, видишь лес, там их и находим, маги сказали выбирать старые умирающие деревья, дабы не прогневить Дродурга Бога своими действиями.
Крепкий высокий парень обливался потом, держа большой ствол некогда бывшей Жизни, очищенный от коры. Возможно импульсы жизни ещё не оставили это дерево, жёлтая смола, словно кровь, ссыхалась на бездыханном теле...содранной кожи...
Мысли Вараллы вопреки его воле звучали в голове. Возможно, оно и не чувствует боли как мы Люди или только малую её толику, но разве Бог Дродург, породивший его, не познаёт насильственное уничтожение своего творения?! И не поймёт ничтожный смысл, ради которого идут столь нелепые Жертвы? Ради массивных никому не нужных таких больших размеров домов.
Варалла был поражён своими мыслями, свозь которые вкрадывались иные ответвления:
это просто преувеличение, и любые умирающие деревья сочтут за большую радость принести себя в Жертву на пользу любому из Людей.
Нет! Это бесполезное занятие! Да и новобранцы начнут с умирающих деревьев, а потом закончат возрастными, а то и молодыми, полными жизненной энергией Дродурга Бога. Это недопустимо! Граница между добродетелью и иным представлением жизни стирается, законы прежде явные и незыблемые разрушаются. Это разложение повсюду, куда бы я ни пошёл, и даже здесь, где, казалось бы, сопротивление иному должно достигать идеала...
Варалла не счёл возможным продолжать разговор с Человеком и отошел от него, в гневе и негодовании. Следует найти мага и расспросить его обо всём творимом здесь ужасе.
Первый повстречавшийся маг сидел на траве под сенью ветвистого дерева, к нему то и дело подходили строители задать вопросы и, вероятно, получая ответы, удовлетворенно и быстро уходили к своему насущному делу. Маг был седой глубокий старик, его волосы закрывали лицо, ветер трепал их, но Исследователь Добра не мог увидеть его мелькающие свозь волосы глаза. Он не шевелился, и Варалле показалось, что маг погружен в нескончаемый сон, где этот борец ищет источник иного, сражаясь с вражьими полчищами, невиданными ещё обычным Людям, ужасными и невообразимыми в мыслях.
Его высокий посох был похож на скрученные между собой ветви дерева. А на конце он разветвлялся на более мелкие поросли, которые в свою очередь утончались ещё. Варалла видел, как далеко в вышине развеваются тонкие едва видимые отростки посоха, переплетаясь с ветвями и листьями дерева, под которым сидел старик.
Варалла почувствовал силу и мощь мага, его мудрость, хоть он и был стариком, и его оболочка уже давно износилась. Но иные очень сильны и порой мудрость, не изменявшая в течение всей жизни, под её конец, всё же может увести в совсем противоположные измышления. Ведь в слабой оболочке жизни не может всё время развиваться сильное внутреннее естество. Кто тут может воистину разобраться, что поддерживает столь долгое время в крошащейся плоти мощь настоящей невидимой силы, зовущейся жизнью?