Каждое крыло имело уже знакомый потенциальный механизм удержания, который помогал крепиться крыльям к шипам первых двух камней.
Дорожки были скорректированы таким образом, чтобы не мешать движению.
Теперь Дэ Знарху не хватало хвоста, который был создан из любимого Ивалом дерева Олло. Разрезанные полоски коры были собраны с одной стороны в пучок, к которому крепился механизм удержания.
По уже известной системе освобождения потенциальной силы натяжения, хвост крепился с помощью механизма удержания к нити, соединяющей первые два камня.
Готовое устройство двигалось по возвышающимся взлетным дорожкам, до обрыва и подхватывалось резко усилившимся ветром, который легко понес по воздуху конструкцию, оснащенную крыльями.
Дармейлин с Ивалом, когда только запустили первые два камня в движение, побежали туда, где можно было наблюдать приземление конструкции.
Во время пробежки они наблюдали полет жизни Дэ Знарха по витиеватой траектории движения.
В итоге творение Ивала приземлилось на поверхность по заранее созданной к этому случаю дорожке. Дармейлину понравилась работа ученика.
Результат деятельности Ивала Дармейлин тщательно записал на удобную для этой работы кору дерева Клинта, представляющего собой мягкое многослойное конусообразное растение.
Инструментом для записи служила небольшая плоская заостренная часть дерева Офилло.
Делая надрезы на поверхности коры Клинта, сок, сохранившийся в активном инструменте, при надавливании выходил из него и засыхал уже внутри пассивной части, оставляя текст на его поверхности.
На ней было отображено в текстовой форме творение Ивала, включая используемые инструменты, части творения, направление ветров, описание последовательности создания жизни Дэ Знарха, координаты местности.
Во время сосредоточения Дармейлина над записью, Ивалу выпало время заняться рассуждением. И он задумался о будущем.
О своем экзамене. Ивал плохо себе представлял, что он хочет показать на нем, но нечто большое и красивое, ранее не имевшее представления. То, что расскажет о нем как о великом творце, которому можно доверить новые знания о Добре.
Но Ивал не хотел бы в дальнейшем заниматься творением картин, обучать этому искусству других Замиев, ему необходима такая деятельность, которая сможет глубже исследовать Добро. А для этого нужно предоставить такую картину, которая бы доказала и явила бы предел уже существующих творений.
Вдобавок Ивал хочет вдоволь порассуждать наедине с собой, без присутствия кого-либо, столько, сколько ему будет необходимо. И без прерываний размышлений, которые всегда осуществлялись Дармейлином...
Учитель закончил записывать творение Ивала и сказал, что подошла пора для самостоятельного завершения Первого Пути. И для этого необходимо сдать экзамен. Его отличие будет от нынешнего творения в том, что это будет самостоятельная во всем его цикле работа ученика.
Дармейлин говорил что, картина станет не просто обыкновенным творением, а еще и испытанием на терпение, выносливость, противлением другому, которое будет довлеть над Замием.
Дармейлин говорил искренне, он хотел, чтобы у Ивала все получилось; учитель видел сложности в восприятии Добра у своего ученика, и благое беспокойство содержалось в Дармейлине.
Именно вера в Добро делала сильным Дармейлина, и он частенько повторял об этом Ивалу. И развитие в познавании Добра возможно лишь одним путем - с верой и любовью.
Ивал не мог ничего узнать о том, о чем спрашивал. И что-то неясное подсказывало ему, что в пути ему придет более осмысленное восприятие всего сказанного учителем, и возможно откроется новое познание Добра.
Напоследок Дармейлин сказал, что если Ивал почувствует неладное в пути, то нужно отойти оттуда, ибо бывают места плохо воспринимаемого Добра, которые не обозначены на карте, и они не позволяют проникновению Добра и восприятию его.
Ибо существует граница нерушимая могуществом, которая связывает Добро с другим, нам неизвестным, с которым нужно быть очень осторожным, ибо его влияние пагубно, его сущность неопознана, его познавание - недопустимо и невозможно Добру.
- Будь осторожен Ивал, - напоследок сказал Дармейлин, и начал удаляться от своего ученика, оставляя его самому себе.
Глава 2. Горный спуск.
Ивал смотрел вслед удаляющемуся учителю, пока тот не скрылся за горизонтом; ученик пошел в противоположную сторону.
Ивал задумался о границе нерушимой могуществом.
По рассказу Дармейлина божественное распределение могущества уже завершилось, и раса Замиев, как и других Жизней Добра, это последняя стадия его преображения в реализацию.