Стоит приложить все усилия, чтобы быть с Добром и оружием его, и тогда по наитию истина покроет путь прогресса. И не усомнится тогда в правильности действий своих и справится с возникнущими преградами ЕГО, и помощь окажет всем ослабленным сознаниям и далёким от действий по возвеличиванию прогресса...
Думманн решил вновь коснуться места манящего близкого и одновременно далёкого. Пространства куда он не мог пробраться мыслями и предполагаемым телом. Издалека оно кажется широким, но по мере мыслительного приближения пространство сужается и в попытках просочиться внутрь - резко выталкивает за всевозможные пределы. И мыслительные органы надолго забывают об этом канале вхождения в более высокий уровень познания Добра.
Ещё остались слабые общие воспоминания о переходе из одного уровня на другой. Некая мысль, бередящая сознание долгое время, вдруг начинает ускоряться и накалять до предела мыслительные органы. Следуя за ней и повторяя её циркулирующие спирально движения, ты затягиваешься в сферу нового ощущения и более глубокого и развитого мира; и, да, твоё сознание будто подменили, оно словно не твоё, а чьё-то ещё, а ты просто пользуешься им. Ну а после уже привыкаешь к новому восприятию вещей и не замечаешь как забывается прошлое и обостряется настоящее, утягивая в будущее...
И сейчас место это вновь сузилось, будто говоря Думманну о неготовности войти в следующую сферу познания. Житель порассуждал о своём плане, пытаясь вытащить из высших глубин намёк или иной знак о выявлении борьбы против НЕГО. И почувствовал лишь то, что против этой Жертвы никто не против. Без какой-либо конкретики, само собой. Вероятно, тонкость этого понятия, и, вернее, воплощение его в жизнь для достижения сложных задач, варьирования в бесконечностях противодействия с НИМ, настолько непредсказуема, что нет тут месту восторженности и возвеличиванию отважного пути. Этот путь тихий и опасный, но, главное, на каком-то далёком высшем уровне, правильный, а значит, шансы для успешной его реализации существуют.
И этот вопрос, «сможет ли он» с каждым его появлением отдаляет реализацию «жертвы» в лучшем исполнении. И Думманн никак не может разрешить его, или хотя бы управлять частотой его возникновения. Эта тревога настолько глубокая и несуществующая одновременно, что нет тяги, чтобы попробовать разобраться с ней, существует ли она вообще, или она не есть даже мимолетный всплеск существования, с мельчайшей неосознанной погрешностью.