Но как бы его ни радовало то, что она смогла оставить душевные терзания из-за Персефоны в прошлом и двигаться дальше, он не мог забыть того, что рано или поздно он отнимет у неё это счастье. И чем больше Диана привязывалась к дочери, тем чаще он задумывался об этом и тем сильнее умолял Диану оставить эту затею. Позволить её дочери жить так, как та захочет, самой выбирать судьбу. Но на все его доводы Диана настойчиво повторяла, что у Кейт будет выбор и она сама захочет остаться с ним, а если даже откажется, то её никто не станет принуждать.
Но Генри знал, как всё будет. Даже если Кейт, достигнув совершеннолетия, воспротивится, Совет найдёт способ впутать её в это. А сама мысль, что Кейт повторит участь сестры, вызывала у Генри тошноту. Но жребий брошен, её судьба предрешена. Кейт станет двенадцатой.
— Ты должен с ней познакомиться, — заявил Джеймс в один из вечеров, когда Генри сидел в своём кабинете и у его ног дремал Цербер.
Генри вскинул бровь и пронзил его взглядом.
— А ты должен держаться подальше от моей территории.
Джеймс пожал плечами.
— Всё равно это скоро будут мои владения, так какая разница?
— Неужели?
— Ну как бы да. Если только ты не думаешь, что в этот раз затея увенчается успехом.
Генри молчал. Он надеялся, в этот раз получится, но глубоко в душе, куда он боялся заглядывать, он понимал, что нет. Они сделали всё, что было в их силах, чтобы защитить Бетани. Он не представлял, что ещё можно предпринять, чтобы уберечь Кейт.
— Зачем ты здесь, Джеймс?
— Хотел убедиться, что ты воспользуешься шансом, которого не было у меня, — сказал он, засунув руки в карманы. — Даже если с Кейт что-то случится, она классная и стоит того, чтобы узнать её получше. А ты будешь идиотом, если продолжишь её избегать.
Генри сощурил глаза.
— Как ты смеешь так со мной разговариавть?
— Как ты смеешь ставить крест на Кейт, даже не дав ей шанс? — Джеймс выпрямился во весь свой рост. — Она сильнее, чем ты думаешь, и если у неё получится, как думаешь, что она почувствует, когда узнает, что большую часть её жизни ты не верил в её успех, думал, что она умрёт, а потому даже не пытался с ней поговорить?
— Вряд ли её это как-то заденет, — холодно ответил Генри. — Учитывая, что Диана растит её как простую смертную.
— Когда-нибудь она узнает правду. Мы надорвём задницы, но не оставим её одну ни на секунду — даже Арес согласился помочь. Но ты уклоняешься, потому что слишком труслив.
— Я не трус, — Генри встал, впиваясь подушечками пальцев в жёсткое дерево стола. — Я видел, как одиннадцать девушек погибли из-за меня, и смерть каждой разрывала мне сердце. Я не хочу, чтобы по моей вине дочку Дианы постигла та же участь.
— Тогда сделай что-нибудь! Будь рядом. Защищай её. Помогай ей. Не прячься здесь, притворяясь, будто её не существует, — выпалил Джеймс, и на мгновение его голос дрогнул. Речь уже шла не только о Кейт, но все угрызения совести Генри из-за того, что он запретил Джеймсу увидеть его смертную подругу, остались давно в прошлом. — Даже если с ней что-то случится, цени время, проведённое вместе. Не избегай её в надежде, что потом будет не так больно. Мы оба знаем: это не поможет.
Генри стиснул зубы.
— Ты не имеешь права говорить мне, что делать.
— А ты не имеешь права вести себя так, будто она уже мертва.
Они прожигали друг друга взглядами ещё с минуту, ни один не хотел уступать. Ком негодования разрастался в горле Генри, не давая ему вымолвить ни звука. В конце концов Джеймс вздохнул.
— Ей сегодня исполняется семь, — сказал он. — Я не говорю, что она должна вырасти вместе с тобой, как Ингрид, но нет ничего плохого в том, чтобы познакомиться с ней. Диана будет рада. После всего, что она для тебя сделала…
— Не начинай, — Генри через силу выдавливал слова. — Она делает это ради Кейт, не ради меня. У Кейт должен быть выбор.
— Так дай ей этот выбор, — Джеймс наклонил голову. — Центральный парк. Овечий луг. Они пробудут там до заката. Цербер будет рад размять лапы. Не представляю, как он тут вообще живёт.
На этих словах он развернулся и вышел из кабинета Генри, оставив того одного в туче ненависти к себе и нерешительности. В этом же правда нет ничего плохого? Просто взглянуть на неё. Да, она пока ещё совсем ребёнок, но у него нет к ней никаких чувств, кроме непоколебимого желания защитить от любого вреда. Как он может сделать это, если даже не знает, как она выглядит? Вдруг Джеймс прав и она будет разочарована в Генри, когда станет старше и узнает правду…