– Я же не прошу их исцелить до последней мозоли на пятке. Просто остановить кровотечение там, обезболить чуть, если можно… В общем, чтобы они выжили и после того как мы уйдем, – сдалась я под этим молчаливым натиском.
– Ты же понимаешь, что тогда мы позже снова сойдемся с ними в бою? Но тогда удача может оказаться уже не на нашей стороне, – тихо произнес Тайрин.
– Нет. Они больше не нападут, – заявила я уверенно, опираясь на свой написанный план.
А в памяти сразу же всплыло мое удивление от текущего нападения, которого также не было по сюжету. Теоретически тогда оборотень прав, и этот же неучтенный отряд мог снова пойти по нашим следам. И все же убивать их из-за этого…
Я бросила беспомощный взгляд на поверженных врагов. У ближайшего ко мне вражеского эльфа слетел шлем с головы, явив покрытое испариной испачканное в грязи, но все еще прекрасное лицо. Которое сейчас было искажено мукой. Взгляд воина, подернутый мутной пеленой боли, был направлен точно на меня. В нем не было ни капли надежды, я практически ощутила на вкус исходившую от него горечь обреченности. Из колотой раны на боку толчками выливалась кровь. Эльф неосознанным судорожным движением пытался зажать ее ладонью, но даже такому профану в медицине как я было очевидно, что это никак не поможет. Жизнь утекала из него с каждой секундой.
– Вы же не нападете? – жалобно спросила я у него, отчаянно надеясь на… а черт его знает на что. На чудо? Разве что.
В книгах ведь часто есть место чуду. Но, похоже, это была не та страница. Воин что-то шепнул едва слышно мертвенно бледными губами и устало прикрыл глаза. Его грудная клетка часто вздымалась, свидетельствуя о том, что парень еще жив. Да и ладонь все так же бесполезно прижималась к ране, чего не было бы, если бы эльф потерял сознание. Это и был его ответ.
– Ты сама все видишь и понимаешь, – устало кивнул Тайрин, подтверждая мои догадки.
– Но нигде не указано, что это нападение произойдет наверняка. Ты ведь можешь их исцелить? – с нажимом вновь спросила я.
В этот раз пауза длилась дольше. Элайза и Ронан отошли в сторону, не вмешиваясь в наш разговор. Принц поправлял седельные сумки, проверял подпругу на предмет повреждений, в то время как Элайза собирала стрелы. Точнее, выдергивала их из убитых, судя по тому, что этот процесс не сопровождался воплями. Краем глаза я отметила, что вернулась она быстро, в то время как ее колчан значительно опустел. Раненых она пока не стала ни добивать, ни трогать, забирая свое. Не понаслышке знала, что в таком случае откроется сильное кровотечение и, к чему бы мы с Тайрином сейчас ни пришли, исцелить таких воинов просто не успеем.
– Зачем тебе это? – спросил Тайрин совсем тихо.
– В их бедах виновата я, – вырвалось у меня искренне, вызвав ярко выраженное удивление на лице оборотня. Быстро справившись с ним, парень нахмурился.
– Ты не виновата в том, что Властелин отправил их на твою поимку.
– Я виновата в том, что допустила появление Властелина в моем мире. Войны следует останавливать, а не создавать, – прошептала я, глядя ему прямо в глаза.
Его зрачки чуть расширились после моих слов, губы дрогнули, словно он собирался что-то мне сказать. Но вместо этого Тайрин сжал их в строгую нитку и кивнул.
– Только самые страшные раны, – обронил он и присел возле того самого вражеского эльфа.
– Зачем? – прозвучало шокированное уже от него. Но смотрел воин при этом не на исцеленный страшный порез или Тайрина, перешедшего к следующему раненому, а на меня.
Я же… Я малодушно отвернулась от него. А что я могла сказать? Потому что могу? Так как раз я и не могу. Только давить на совесть лекарю отряда могу. А почему? А потомушто… Да не знаю я! Потому что вы все оказались не картонками, не набором слов, выстроенных в определенном порядке, чтобы покрепче зацепить читателя, вынудить его сопереживать или наоборот, ненавидеть вас. Потому что я не ощущаю себя богиней, создательницей и прочим, но чувствую за собой вину в происходящем.