— Коннор настоящий ас в покере, мама, — вставила Сидда. — В каждом театре, где он работает, у него полно приятелей по покеру. Ночами просиживают — что в Нью-Йорке, что в Мэне, что в Сиэтле.
Она знала, что всякий картежник пользовался самыми искренними симпатиями Виви независимо от того, был ли он шулером, мошенником или республиканцем.
— Что может знать Сидда о бурре? — презрительно фыркнула Виви. — Она в жизни не играла.
— Верно, мама, — кивнула Сидда. — Зато рассказала Коннору, какой ты блестящий игрок.
— Да. И клялась, что вы одна из лучших во всем штате, — польстил Коннор.
Виви остановилась и перевела взгляд с дочери на будущего зятя.
— Это вы пытаетесь меня умаслить? — догадалась она с широкой улыбкой. — Ладно, считайте, что я настолько доверчива.
Сидда едва не заплакала, увидев, в какой восторг пришла мать от такой мелочи.
— Ужасно рада, что ты встречаешься с картежником, Сиддали, — похвалила Виви. — Жду не дождусь, когда можно будет отнять у него последние денежки.
Она привела Коннора и Сидду на маленький, выдававшийся в воду причал позади дома Уокеров. Там, в свете двух старых торшеров, от которых отходил длинный оранжевый шнур, исчезавший в маленьком домике для игр, где Сидда когда-то устраивала чай для подруг, стоял карточный стол. На небольшом походном табурете красовалось блюдо с едой. Вокруг стола на складных стульях сидели братья Сидды, Бейлор и Малыш Шеп, ее дядя Пит и кузен Джон Генри Эббот. Из небольшого плеера несся голос Ирмы Томас, поющей блюз. С деревьев, клонившихся над водой, словно ведьмины волосы, свисал седой испанский мох.
Наконец-то она очутилась в самом сердце Луизианы! Сейчас бы поднять занавес, выйти на сцену и объявить: «Это и есть моя родина!»
Но тут не сцена. Ее тянет устроить бестолковую непредсказуемую импровизацию!
Заметив Сидду, игроки, как один, окаменели от изумления. Сидда прекрасно понимала, о чем они думают: «Теперь держись, Сидда и Виви оказались в одном штате! И носи они оружие, наверняка уже схватились бы за пистолеты».
Страшно представить, что им пришлось вынести! Бедняги оказались между молотом и наковальней. События развивались стремительно. Отказ Бейлора представлять Виви в иске против Сидды. Рассылка всем родственникам заверенных нотариусом писем с формальным извещением о лишении старшей дочери наследства. Широко известное (в Торнтоне) увольнение поверенного, много лет представлявшего семью Уокер, за совет хорошенько подумать, прежде чем вычеркивать Сидду из завещания. Многократные попытки Виви добраться до Артура О. Зальцбергера-младшего, издателя «Нью-Йорк таймс», с целью высказать все, что она о нем думает. Отчаянные и бесплодные старания Виви заставить руководство библиотеки округа Гарнет сжечь выпуск и микрофиш номера «Нью-Йорк таймс» с оскорбительным интервью. Последующий отказ от абонемента. И конечно, ее восторг от собственной проделки, когда пришлось восстановить абонемент под вымышленным именем.
Бейлор неизменно сообщал Сидде о каждом новом событии, надеясь, что провинциальная драма маленького городишки искренне рассмешит сестру, но ее осиротевшее сердце болело еще сильнее. Поэтому сейчас было трудно осуждать родственников, не спешивших ее обнять.
К чести Бейлора нужно сказать, что он очнулся первым. Перекрестился, шлепнул картами о стол и вразвалочку подошел к Сидде. Не успела та оглянуться, как он подхватил ее, подбросил, закружил и притворился, будто хочет швырнуть в воду.
— Давай! — загомонили остальные. — Действуй! Ее давно пора немного подмочить! Окрестить в байю!
— Только посмейте! — весело завизжала Сидда.
В последнюю минуту Бейлор остановился, поставил ее на землю и сгреб своими лапищами.
— Ах ты, маленькая хитрюга! Как это ты пробралась сюда без моего ведома?! И никто не известил меня, Великого Стража?! Я думал, твой паспорт конфискован!
— Да уж, за ней нужен глаз да глаз! — вторила Виви.
Повернувшись к Малышу Шепу, так и не поднявшемуся из-за стола, Сидда сказала на «поросячьей латыни»[89]:
— Здравкаствуйка, Шепака-братика.
— Иди сюда, старшая сестричка, и обними меня, — потребовал он. — Думал, что уже никогда тебя не увижу.
Сидда едва не задохнулась в его медвежьих объятиях.
— Господи, какая ты красавица, — шепнул он, гладя ее по голове. — Что за волосы, что за кожа! И как ты ухитряешься выглядеть так здорово?
— Удача? Любовь? Близорукий младший брат? — предположила Сидда.
— Нет, правда, — засмеялся Малыш Шеп. — Здешние женщины недолго цветут, Сидда.
89
Манера коверкать слова, переставляя первый согласный звук в конец и добавляя лишний слог.