— Покорнейше прошу прощения, — вмешалась Виви.
— Нет, мама, — принялся оправдываться он. — Я имел в виду только свою возрастную группу!
— А вот на этом месте тебе лучше остановиться, сынок, — посоветовал дядя Пит.
— Как ты поживаешь, Шеп? — спросила Сидда.
— Грех жаловаться, сестричка. Разыгрываю сданные карты. Прости, что не отвечал на письма. Жизнь, сама понимаешь.
— Сидда, — улыбнулся дядя Пит, выступив вперед и тоже обняв ее, — рад видеть тебя дома. Давненько не встречались.
Виви предостерегающе кашлянула, и он немедленно обхватил плечи сестры.
— Наша именинница, — тепло объявил он. — Как ты, моя маленькая Вонючка?
Виви, смеясь, прижала руку брата к своему сердцу.
— Пока что это лучшая вечеринка из всех, что у меня были. И все здесь, кроме Лулу.
— Кстати, а где Лулу? — вспомнила Сидда. Они с сестрой почти не общались, а после газетного скандала Лулу вообще исчезла из вида.
— Талула в Париже, — сообщила Виви. — Оставила свой дизайнерский бизнес на партнера и упорхнула во Францию.
— Вернее, упорхнула с французом, — поправил Бейлор.
— Его семья владеет там винодельней, и буквально на днях он получает развод, — добавила Виви.
Сидда взяла Коннора за руку:
— Хочу представить всем вам Коннора Макгилла, моего любимого янки. И кстати, он чертовски хорошо играет в карты.
Коннор громко застонал.
— Нет-нет, она все не так поняла! Спутала с каким-то другим янки — мы все на одно лицо Я не отличу королевы от двойки… я хотел сказать «двух».
— Ну да, как же, — кивнул Бейлор, пожимая ему руку. — Слыхал я о парнях из Мэна. Настоящие головорезы. Все эти долгие ночи и тому подобное. Бери стул, дружище, выпей пивка. Будем рады обчистить тебя… то есть ввести в беспощадный мир луизианского бурре. Мы со старшим братом научились бурре еще в колыбелях, когда сосали бутылочки, сдобренные бурбоном.
— Спятивший идиот, — с наслаждением выговорила Виви. — Это был не бурбон, а табаско!
— Что нужно сделать чужаку, чтобы заслужить глоток пива?
— Не стесняйся, Коннор, — пригласил дядя Пит. — У нас еще остались холодные креветки и жареные лягушачьи ножки.
— Да я лучше поплаваю среди акул байю, — ужаснулся Коннор, открывая бутылку и придвигая стул.
Все засмеялись. Очевидно, им понравился Коннор. Сидда только улыбалась, глядя, как на ее глазах театральный художник, получивший образование в Йеле, превращается в Доброго Старину Коннора.
Он глотнул пива, встал, подошел к Сидде, перегнул ее через руку и без всякой видимой причины, если не считать колдовства байю, запечатлел на губах крепкий влажный поцелуй.
Вся шайка под зорким взглядом Виви радостно завопила, и Сидде все это было как бальзам на душу.
Уводя Сидду в дом, мать сказала:
— Гости почти все съели, но кое-что все-таки осталось. Давай я тебя покормлю.
Пока она возилась на кухне, Сидда вышла во двор и села на качели. Рядом стояли кейджанская плита и несколько столов: должно быть, здесь варили лангустов.
Виви на секунду замерла в дверях: мгновенное колебание, граничащее с застенчивостью. Но это продолжалось какие-то доли секунды, прежде чем она направилась к Сидде и протянула бокал шампанского и глубокую тарелку, до краев наполненную мясом лангустов, молодым картофелем, кукурузными початками и ломтиками намазанного маслом французского хлеба.
— Спасибо, мама, — выдохнула Сидда, только сейчас осознав, как проголодалась.
— Твой отец сам готовил. Я и пальцем не шевельнула. Прости, что так мало осталось. Гости все подмели.
— О, хватит и этого, — заверила Сидда.
— Сможешь есть лангустов на качелях или сядешь за стол?
— Мама, я еще не забыла, как высасывать головы луизианских лангустов, где бы при этом ни сидела.
— Возьми салфетки, — велела Виви, вытаскивая из-за пояса два больших квадрата розового полотна.
Заправив один за воротник блузки, как слюнявчик, а другой подложив под тарелку, Сидда принялась чистить лангуста.
— Не хочешь присоединиться? — спросила она, показывая на свободное место рядом с собой.
— Спасибо за то, что предложила мне сесть на мои собственные качели! — отрезала Виви тоном, значения которого Сидда не поняла, и уселась так близко, что их тела соприкасались. Но при этом смотрела прямо перед собой, держа одну руку за спиной. И Сидда вдруг сообразила, что мать до сих пор ни разу не закурила.
Боясь сказать что-то не то, она молча ела лангуста.
— Восхитительно.
— Слава Богу, луизианские мужчины умеют готовить, — откликнулась Виви.