Стражники, охранявшие имперские казематы были «слегка» шокированы внезапным освобождением Доминика, поэтому, увидев его, сильно растерялись. Левиафан поспешил воспользоваться этим и, крикнув: «Всем спать!», - отправил в мир грёз добрую половину жителей дворцового комплекса.
По пути в тронный зал Левиафану встречались люди, падавшие на колени, завидев его и принца. На вид они были очень болезненными и худыми, прямо как дети из трущоб Сораса. Поначалу метаморф старался не обращать на это внимание, но, увидев ещё пару десятков подобных людей, он не выдержал и задал вопрос:
- Вы позволяете жителям трущоб работать во дворце?
- Жители трущоб? Нет, в нашей империи нет таких районов. А эти люди - рабы, - спокойно ответил принц.
- Рабы? Что это такое? - удивлённо спросил Левиафан.
- Ну, это люди, принадлежащие к низшим слоям общества и служащие более богатым людям. Как-то так. Я, если честно, никогда не задумывался об этом.
- Ох, так вы платите им деньги за работу? - настаивал на своём Левиафан.
- Нет. Они обязаны служить нам по факту своего рождения, - заявил Доминик.
- Да неужели? - сказал метаморф внезапно изменившимся голосом, который был настолько жутким, что пробирал до костей.
Во дворце внезапно похолодало.
- Люди, вы такие забавные... Разве принадлежность к какому-то слою общества так уж и важна?
- Конечно... - попытался возразить Доминик, для которого рабство не было чем-то из ряда вон выходящим, но метаморф его перебил.
- Вздор! - среди белоснежных волос Левиафана начали появляться чёрные пряди, а воздух вокруг ещё сильнее охладился.
- Пожалуйста, успокойтесь! - взмолился принц, дрожа то ли от жуткого холода, то ли от страха. - Скажите, что вас так сильно разозлило?
- Меня? Хм... Не знаю... Наверное, это из-за того, что рабство - это слишком мерзко и низко... Меня прямо выворачивает от одной лишь мысли об этом... Брр... - метаморф передёрнул плечами.
Температура во дворце начала нормализовываться, а волосы Левиафана снова стали белыми.
- Вам следовало бы обращаться более бережно с прислугой, - предупредил метаморф, глядя на худую, покрытую синяками женщину, стоящую на коленях и прижимающуюся к стене.
Принц и Левиафан пошли дальше. Чем ближе к тронному залу они были, тем меньше становилось рабов, да и людей в принципе. У самой двери, за которой находился император, Левиафан спросил у принца:
- А что же произошло с договором, подписанным между Хареном и Сорасом?
После этого вопроса принц вздрогнул.
- П-понимаете... Ну... - не мог подобрать слова Доминик.
- Спокойно, - сказал метаморф, и принц перестал переживать. Он начал чётко излагать свои мысли.
- Отец решил действовать в одностороннем порядке. Он с распростёртыми объятиями принимает все поставки из Сораса, но, если вдруг кто-то объявит Сорасу войну, империя непременно останется стоять в стороне.
- Очень мило со стороны вашего отца, так поступать, - пропел Левиафан, и дверь в тронный зал с шумом и треском слетела с петель, при этом пролетев по меньшей мере пять метров.
Лицо императора в это время нужно было видеть. Не передать словами всё то изумление и гнев, что отразились на нём.
Тронный зал оказался достаточно красивым. Высокие потолки, подпираемые белоснежными колоннами. Великолепные фрески, изображающие разные подвиги неизвестных метаморфу людей, а самое главное - трон. Огромный, украшенный золотом и драгоценными камнями, сделанный из дорогого и чрезвычайно редкого дерева трон. Он был под стать императору. Тот тоже был огромным и украшен золотом и драгоценными камнями. Благо сделан был не из дерева, хотя, судя по действиям этого человека, Левиафану казалось, что император явно дуб.
Пользуясь замешательством короля и стражи, метаморф применил на них «Сон императора змей Левиафана», однако сюжет он придумать не успел, поэтому в качестве фона Левиафан использовал всё тот же тронный зал, в котором все и находились.
- Что здесь происходит!? Кто вы такой!? Да вы хоть знаете, кто я!? - а также другие фразы всё в том же духе выкрикивал император.
- Стража, схватить его! - в конце концов не вытерпел его Величество.
Рыцари, подпиравшие до этого стены дворца, попытались ринуться к Левиафану, но все их попытки оказывались тщетными.
И император и стража с лицами, полными непонимания и злости, смотрели на метаморфа.
«Я даже объяснять ничего не буду», - подумал Левиафан и решил перейти к главному вопросу дня.
- Итак, давайте спокойно поговорим. Разрешите представиться, Верховный палач Сораса, Левиафан, - метаморф элегантно поклонился и встал, сложив руки за спиной.