— Ваши местные власти могли быть и посговорчивее, — продолжает агент Мачеек. — Дух сотрудничества и международная солидарность оставляют желать лучшего.
Хан старается не отставать:
— Допросил?
— Допросил, да.
— Вчера?
— Нет, сегодня утром. Дело затянулось. Ничего не поделаешь. Вчера весь день висел на телефоне, как, я не знаю, акробат. Звонков сто, наверное. Извините.
Тереш — блестящий лжец. Йеспер ни на миг не сомневается в его словах:
— Ладно, а что сказал Хирд?
— Он их даже не видел.
Заметив, что Хан вздохнул с облегчением, Йеспер подозрительно поднимает бровь. Честно говоря, сам он немного разочарован. Вся эта подготовка. Всё зря. Ох, скорее бы похороны.
— Подождите, это еще не всё, — поднимает палец Тереш. На руках у него черные кожаные перчатки, он улыбается своему жесту. — Хирд был так любезен, что назвал мне одно имя. Дирек Трентмёллер. Вот кто ему рассказал.
Хан вдруг останавливается и сердито смотрит на Тереша.
— Он что, вот так просто дал тебе его имя и выложил всё как есть? Рассказывай.
Йеспер не понимает, почему Хан сомневается в умении их друга вести допрос:
— Ну, ты с него, должно быть, семь шкур спустил? В граадском стиле? — Он бросает на Тереша одобрительный взгляд и идет дальше. — Так. Дирек — как? Трентмёллер?
— Точно. Я проверил. Всё совпадает. Они сидели в одной камере восемнадцать лет назад. Последний год заключения Дирека. Его освободили досрочно. Тут есть одна загвоздка, напомните мне потом, чтобы я рассказал. В общем, так. Они рассказывают друг другу всякие истории из жизни, и как-то раз Хирд выдает одну особенно смачную. Дирек не хочет оставаться в долгу. В конце концов, ему тоже есть чем похвастаться. У него есть знакомый… знаете, где? В Кексхольмском кружке!
— Да ладно! Бред! — Хан не впечатлен.
Тереш и ухом не ведет:
— И этот человек из кружка — допустим на минутку, что кружок и правда существует — он там… вроде как главный. Очень плохой парень. И очень опасный. Через несколько лет после исчезновения девочек глава кружка приходит к Диреку и рассказывает, как он вместе со своими друзьями их похитил. Да, кстати: они любовники — Дирек и лидер кружка.
— Очень мило.
— И Дирек не должен никому ничего говорить, иначе его убьют. Вот так. Но Дирек всё равно рассказывает Хирду. И вы не представляете, что…
Хан и Йеспер молча шагают вперед. Никто не задает вопросов. Только Йеспер сдержанно кивает.
— В общем, эта история была… хм… впечатляющей, даже в формате общения Хирда и Дирека. На этого Дирека я тоже кое-что накопал. Что смог найти в кронштадских бумагах. Педераст. Промышлял в основном в семье, лапал детей сестры. Но дальше дело не зашло. В конце концов сестра на него заявила. В тюрьме Дирек был паинькой. Говорил пастору, что раскаивается, рассказывал, что его «как будто что-то заставляло это делать», — говоря это, Тереш скептически шевелит пальцами, — и всякую прочую чертовщину.
Тыльная сторона дома престарелых укрыта деревьями. Веранда с белеными деревянными перилами, к задней двери ведет каменное крыльцо. Хрупкая деревянная архитектура, стены выкрашены красным, как в старину. Дом из прошлого Ваасы, как раз такой, чтобы напоминать обитателям о молодости. Каштаны роняют на крышу «Хюмнинга» последние листья.
— Сейчас Диреку, должно быть, уже семьдесят. Или семьдесят пять, считайте сами. И знаете, почему его освободили досрочно?
Хан и Йеспер не знают, почему Дирек Трентмёллер, гомосексуальный любовник главы Кексхольмского кружка педофилов, осужденный за растление несовершеннолетних, был досрочно освобожден из тюрьмы.
— Из-за старческого слабоумия.
— Что? В шестьдесят лет? — Йеспер догадывается, какими проблемами это грозит.
— Примерно так, да.
— И что, он совсем невменяемый?
— Не знаю. Там не было написано, насколько тяжелым было его состояние. Так или иначе, оно ухудшалось. И быстро. Посмотрим.
Хан вслед за остальными поднимается на крыльцо дома престарелых. Они втроем стоят перед деревянной арочной дверью. Тереш звонит в звонок.
— Рисунок… — отдувается Хан, упершись руками в колени. — Откуда у Хирда рисунок Анни?
— Он у них вроде реликвии. Переходит из рук в руки. Если найдем человека, от которого он пришел, у нас будут похороны. Это я вам обещаю. Можно будет наконец-то начать жить. — Тереш снова звонит, в этот раз уже немного раздраженно. — Никто бы не узнал, если бы не Хирд. Глава Кексхольмского… — поймав взгляд Хана, Тереш поправляется: — …лидер гипотетической группировки из Кексхольма показал его Диреку, а Дирек Хирду. Мне кажется, Хирду просто стало любопытно. Захотелось посмотреть, что будет.