Энтропонавт тянет рычаги на себя и вниз. Глаза у него покраснели. Малый аэростат взлетает с площадки на крыше больницы. Винты закручивают Серость в спирали, и лопасти развеивают Игнуса Нильсена в воздухе.
Двое мужчин машут руками в сине-красной от света мигалок метели. Они медленно удаляются, перрон магнитовокзала исчезает в снежной буре. Тереш открывает глаза уже в небе, он не чувствует ног. Всё кружится, и со всех сторон рокочут винты аэростата скорой помощи. В свете кардиомонитора над ним склонился человек в черном. Это сотрудник отдела внутренних расследований. Ангел смерти.
— Ноги… — кашляет Тереш, — я не чувствую ног…
— Так и бывает, когда открываешь огонь по КоМилу.
— Ты!.. — Тереш пытается сесть, но его запястья пристегнуты ремнями к носилкам. — Как?..
— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос.
— Кончаловский… — Бывший агент падает обратно на носилки. — Я понимаю, Ульрих, но… Кончаловский ведь не существует, как вы… почему… — Он пытается выдернуть правую руку из пут.
— Вы наркоман, Мачеек, вот почему. Такие, как вы, всегда беспечны. Сколько лет вы этим занимались, пока у того человека не отказало сердце? Два года, пять? — Следователь поднимается, но тут ремень расстегивается, и рука с торчащей в ней капельницей хватает его за галстук.
— Ты… — хрипит ему в лицо Мачеек, сжимая галстук в кулаке, — ты должен мне помочь!
Напарник выхватывает пистолет, но Следователь поднимает руку:
— Стойте!
— Я кое-что нашел! В Ваасе! По одному закрытому расследованию. Дирек Трентмёллер, он убивал детей, двадцать, или даже больше, возможно, и сестер Лунд, пожалуйста…
— Отцепитесь!
Агент-изменник отпускает галстук и падает:
— Мой блокнот, там всё записано, обещай мне! Если бы не это, я бы не сбежал, вы должны проверить…
Ангел смерти стоит рядом и оттирает кровь с галстука. Где-то внизу гойко судорожно ищет блокнот:
— За это можно получить медаль! Повышение — точно… — Следователь отворачивается, и его напарник торопится привязать руку Тереша обратно к носилкам. — Пожалуйста!.. — доносится сквозь шум моторов срывающийся голос.
Следователь смотрит на город, проплывающий под брюхом аэростата; галстук полощется в потоке воздуха от винтов.
— Оставьте это, Мачеек, — сейчас его голос звучит почти человечно. — Дирек Трентмёллер ни при чем, об исчезновении этих детей не сообщалось. И это единственное, что есть хорошего в этой истории.
Впереди вспыхивают сквозь снегопад огни больничной посадочной площадки, а за ней высится зубчатый трон небоскребов «Ноо».
Там мазутный миллиардер наблюдает, как крошечный огонек аэростата скорой помощи исчезает в метели на другой стороне реки Веры. Перед его глазами угасают мысли «Ноо»; котировки падают, Граад отправляется на войну. Завтра начнется всеобщая мобилизация. Осталось недолго. За его спиной выстроились больше трех тысяч свидетельств исчезновений, но это зрелище Сарьян Амбарцумян мог бы назвать жемчужиной своей коллекции.
Под его рукой покоится стеклянная витрина — посылка, прибывшая вечерним магнитопоездом из Ваасы. Она пуста.
_________________________
* Что это за место? Это Ад.
** Это не страшное место…
*** Здесь просто очень печально.
19. Я НЕ ШУТКА
Сорок шесть часов спустя, шестьюдесятью этажами ниже. Пустой вестибюль ночного отеля блестит черным мрамором, напоминая гробницу. Со стойки регистрации доносятся звуки радио: девушка с тревогой слушает о подстерегающих в глубокой Серости мескийских атомных крейсерах и сразу за этим о вездесущем промышленном шпионаже. Они повсюду. Новости с фронта разносятся по холлу, когда в автоматическую дверь входит мужчина в ветровке. Подгоняемый ветром, он вбегает внутрь; на заднем плане видна световая панель с бегущей строкой: «ОТЕЛЬ ИНТЕРГРААД». Девушка его не замечает, охранник тоже зачарован страхом, и гость проходит мимо них, к частному лифту резидента. Двери закрываются за его спиной. Оставшись один в золотистом свете лифта, он перевешивает рюкзак на грудь, как его научили в шестом классе.