Цин Лун подошел ближе, готовясь отразить удар чужака, если того потребуется. На удивление, незнакомец оказался ему по грудь. Возможно, он был ребенком. Но учитель по-прежнему чувствовал какую-то угрозу и не доверял своим глазам.
Человек в черном медленно поднял шляпу, давая понять, что не собирается навредить и ничего постороннего в его руках нет. Цин Лун не шевелился, рассматривая алую повязку на глазах незнакомца.
Он слепой? Тогда почему ему кажется, что его пожирают голодным взглядом?
Незнакомец, даже с повязкой на глазах, не промахнулся, одев на Цин Луна доули, и отступил. Только тогда юноша почувствовал себя в безопасности.
Сняв бамбуковую шляпу, он в очередной раз убедился, что это та самая доули, которую он носил все три столетия. Но подняв голову, желая задать вопрос, мужчина с удивлением обнаружил, что ребенка уже нет…
Цин Лун по-прежнему стоял у темного переулка, держа в руках доули, и смотрел во тьму, когда его заметили боги.
— Учитель! — Бог Земли подбежал к мужчине и сжал его плечо. — Почему ты так внезапно исчез?
Цин Лун молча поднял доули и пос. мотрел на бога.
— Это моя шляпа… — Совсем тихо прошептал он. — Я потерял ее в Муншоу.
— Муншоу от сюда очень далеко. Эта шляпа может принадлежать кому угодно. — Бай Хуа попытался забрать старую доули, но Цин Лун не дал, заведя руки за спину.
— Да, возможно ты прав, — он слабо улыбнулся, — но она никому больше не нужна, а моя потерялась.
Он не посчитал нужным тревожить богов разговорами о загадочном незнакомце. Все же, это не должно никого касаться кроме него самого.
— Эй, неплохой выбор! — воскликнул Сюй Мин, приобняв Цин Луна за плечи и посмотрел на постоялый двор с красочной вывеской, что находился рядом. — Здесь и остановимся. Как раз забронируем комнату, будем пить, слушать музыку и играть в игры.
Бог Воды повел всех в таверну, где они забронировали просторную комнату, заказали еды для Цин Луна и взяли несколько сосудов самого дорогого вина.
По началу, идея выпить всем вместе из-за вины казалась Цин Луну абсурдной. Сейчас он по-прежнему думал так же. Пить с богами до потери пульса — как бы смешно это не звучало — ему не хотелось. И дело не в кошмарах прошлого, о чем каждый день напоминает проклятая печать.
Всем, как правило, известно, что бывает, если сильно напиться. А если это величайшие боги? Тут ситуация становится страшной. Но раз уж они здесь все вместе и общаются друг с другом на равных, Цин Лун не мог позволить себе остановить этот балаган, возвращая воспоминания о беззаботном прошлом. И при жизни, и после вознесения ему всегда нужно было держать планку. Каждый день он доказывал, что достоин своего места на пьедестале, и никто не в силах свергнуть его. Лишь он сам. А теперь, извергнутый небесам, жалкий и слабый, он мог ненадолго погрузиться в то, что так рьяно избегал десятой дорогой. Пить и общаться с теми, кого, пусть не долго, но знаешь. И даже после третьей бутылки, когда разум кричал «Довольно!», сердце требовало еще больше дружеского тепла и общения.
— Так! — Сюй Мин качнулся, лениво хлопая глазами, и стукнул по столу. — Хватит пить! Давайте сы…ик!..граем.
— Во что? — Юэ Фэн, в отличие от Бога Воды, выглядел все таким же непроницательным. Даже его голос ни на секунду не содрогнулся после выпитого.
Цин Лун робко улыбнулся, с тоской смотря на чарку с вином в своей руке. Его кожа побледнела, став почти прозрачной, губы заалели, а на щеках расцвел пьянящий румянец от жара алкоголя. Но ни движения, ни затуманенный взгляд не выдавали, как сильно он пьян.
— А вот во что! — Сюй Мин потерялся в длинных рукавах своего одеяния. Предав лицу серьезный вид, он протянул каждому листки из желтой бумаги, обронив почти половину на пол. — Вы пишите все, что взбредет в голову, переворачиваете и кладете на сто…ик!…л. Потом мы это все перемешиваем и каждый должен взять… Ик!.. по листку и, не глядя на содержимое прилепить себе на лоб. А потом отгадать, что же там написано, задавая всем наводящий вопрос. Вот!.. Ик!
— Это детская игра. — Хмыкнул Юэ Фэн, взяв несколько листков.
— Да, ладно тебе! — Бай Хуа закатил глаза, достав из-за пазухи тонкую палочку уголька, и написал слова на бумажках. — Главное, что это весело.
— Не вижу в этом ничего веселого. — Хмыкнул Бог Войны, исписав свои листы.
— А мне нравится. — Улыбнулся Цин Лун. — Никогда о такой игре не слышал.
— Во-от! — Развел руками Сюй Мин и потряс веером, из-за чего все вино в чарках и сосудах взбудоражено заплескалось.
Листки бумаги были заполнены и разложены на столе. Перемешав их, каждый вытянул свой и прилепил на лоб. Посмотрев друг на друга, боги зашлись в смехе.