— Нужно спасти детей. Вы знаете, что это за место?
— Храм этого плешивого пса. — Фыркнул Юэ Фэн, указав острием меча на демона. — Детей отдают в жертву в обмен на души, что он пожрал.
— В таком случае, поспешим. Сюй Мин и Су Сянь остаются здесь. — Приказал Цин Лун, обернувшись на демона. — Остальные идут в пещеру. Больше ни один ребенок не должен пострадать, вы запомнили?
Чжун Цзун нервно кивнул, смахнув со лба холодные капельки пота.
Люди увели всех детей прямо в темную расщелину. Тех, кто привез пустую телегу, жестоко избили, оставив их лежать в луже крови.
Цин Лун подошел к мужчинам ближе, проверяя их пульс. Переведя взгляд на Бай Хуа, он качнул головой — мужчин забили до смерти.
— Насколько нужно быть жестоким, чтобы убить из-за кучки сбежавших детей? — Прошептал Юэ Фэн, нахмурив брови.
— Эти люди хотят вернуть души любыми способами. Им нужно больше детей, что бы совершить обмен. — Пожал плечами учитель, стерев капли крови с пальцев и хмуро посмотрел на демона. — Это твоих рук дело, тебе и разгребать проблемы.
— Ну, ладно. — Чжун Цзун поправил халат, придав лицу суровые нотки и чинно прошагал в глубь пещеры.
Боги последовали за ним, призывая божественное оружие. Цин Лун коснулся рукава, намереваясь вытащить свой меч, но вовремя опомнился и отдернул руку.
Свой меч он получил еще от отца, маршала при Императорском дворе. Когда-то он был серебряный и отливал легкой голубизной, вызывая восхищение у людей. Цин Лун занимался культивации и был несказанно рад получить духовное оружие, но потом…его отец умер и он занял его место. Он окунулся в хаос войны и больше не возвращался к совершенствованию Дао. Его меч отнял море жизни и прошел не одну битву, после чего последовал на Небеса за Цин Луном. Но после произошедшего, когда учитель один за другим, лишал богов жизни, он окрасился в багровый.
После этого он доставал свой меч лишь в самых редких случаях. И ни в коем случае не показывал кровавый клинок богам.
Цин Лун тихо вздохнул и поспешил за остальными.
Темные своды пещеры становились все шире. Черный камень переливался, отражая редкий свет солнечных лучей. Тихий плач и голоса сливались воедино, эхом отражаясь от стен.
Пещера заканчивалась каменным куполом, где стояла трехметровая статуя демона из черного, гладкого камня и стол для подношений, залитый кровью.
— М-м! — Чжун Цзун облизнул губы, сделав глубокий вдох. — Как вкусно пахнет.
— Но здесь воняет кровью. — Скривился Юэ Фэн, помахав перед лицом рукой.
— Вот именно! — Воодушевился демон, сделав очередной вдох. — Нет ничего приятнее аромата свежей, людской крови.
Бай Хуа безмолвно закатил глаза, подтолкнув Чжун Цзуна в спину.
— Хватит болтать. Иди и разберись со своими почитателями.
Цин Лун в ужасе замер, рассматривая каменные своды забрызганные кровью и горы человеческих костей. Почувствовав, как злоба разрывает его сердце, он сделал судорожный вздох, сжав ткань на груди.
Из пещеры вел еще один туннель, где полыхали факелы. Услышав голоса и детский плач, Цин Лун первый бросился вперед, приподнимая полы длинного одеяния.
— Учитель. — Шепнул Бай Хуа, побежав следом.
Юноша бежал по ступеням, спускаясь все ниже. Он бежал не щадя ног, спотыкался и отбивал пальцы. Цин Лун выбежал на нижний уровень храма Чжун Цзуна. Замерев у входа, он не мог поверить своим глазам.
Стены громадное пещеры покрывал темно-синие кристаллы, источая мерное свечение. Посередине стояла громадная, в четыре, а то и пять чжанов[1] в высоту, статуя из черного камня. Под ногами каменного демона стоял алтарь, испачканный свежей кровь и… люди. Все они стояли на коленях перед статуей и низко кланялись, касаясь лбом холодного пола. На алтаре стоял мужчина, завернутый в черные одежды, а рядом такой же, держал маленькую девочку, не старше пяти лет.
[1] Чжан — китайских единиц измерения; мера длины, примерно 3, 33 м.
Скинув темное одеяние с головы, все узрели на половину сгнившую голову. При желании можно подробно рассмотреть строение мышц и сухожилий.
— Четвертый Князь Демонов, услышь нас! — Закричал он, вскинув руки.
По пещере разнесся монотонный хор множества людей, что поклонились статуе. Чжун Цзун стоял, скрести руки на груди, лениво поведя бровью. Его лицо источал такой же холод, как и стены пещеры.
— Верни наши души взамен на жизнь этого дитя! — Воскликнул он, вырвав из рук дружка маленькую девочку. — Пусть кровь окропит ноги нашего хозяина и умилостивит его.