Этот подвиг восславил Цин Луна. После этого происшествия, бог войны низвергся в глубины Нижнего Царства и стал вторым сильнейшим демоном, после Мертвой Оступи. А его место в дальнейшем занял Цин Лун, став новым Богом Войны.
И если мечи хранились во дворце небесного императора, то, как они могли оказаться в Среднем Царстве у простых смертных. И где остальные?
Цин Лун задавался этими вопросами, желая бросить все и подняться на Небеса, чтобы выяснить, что же произошло в его отсутствие. Почему душа Пожирателя Мира раскидана по миру, и никто об этом не знает?! На Небесах все еще есть те, кто должен знать и помнить о Пожирателе мира, заточенного в мечах. Пусть Тай У на тот момент все еще прибывал мире смертных, он знал эту историю от самого Цин Луна и видел мечи в хранилище.
— Подожди! — Ван Чэн нахмурился, массируя вески. — О мечах я мало что знаю, но о Пожирателе Мира наслышан. В легендах упоминалось, что он был уничтожен семь… Нет! Шесть сотен лет назад каким-то древним богом.
Су Сянь прыснул в чашку чая, покосившись на «древнего бога». Цин Лун смущенно кашлянул, почесав нос.
— Он не был уничтожен, а заточен в семь мечей. Уничтожить Пожирателя Мира можно, только высвободив его из мечей, но не каждому под силу это сделать. — Цин Лун налил еще чая. — Вот только эти мечи хранились в Небесных чертогах, и я понятия не имею, как они оказались в мире смертных.
— Учитель говорит так, будто сошел с небес. — Восторженно прошептал Гуан Чжи Шао.
Руки Цин Луна вздрогнул и едва не уронил чайник с чаем.
— Да, откуда тебе все это известно? — Спросила Ли Роулан, сощурив глаза.
Цин Лун улыбнулся одними уголками губ, вдыхая чарующий аромат чая.
— Я много путешествию, многих знаю и о многом наслышан. — Юноша посмотрел на девушку, делая первый глоток. — Но вопрос все еще остается открыт: что могло пробудить Пожирателя Мира? Или кто.
— Хочешь сказать, кто-то подстроил все это? — Спросил Су Сянь, играя с пустой чашей.
Цин Лун кивнул, покосившись на Ван Чэна.
— Кто-то намеренно пробудил Пожирателя Мира, зная, что он запечатан в мече, а призрак пал под его темным влиянием. Сам он не сможет выбраться, а вот распространять свою темную энергию и подчинять низших призраков — вполне. — Учитель нахмурился, посмотрев в окно, где ученики ордена прибирали то, что натворила гроза. — Я видел призрака. Она не самоубийца.
Все замерли, посмотрев на Цин Луна круглыми глазами и ждали, когда он продолжит, но он не стал. Залпом осушив чашу, учитель резко поднялся и быстро вышел из кухни. Молодые люди последовали за ним, не понимая, что задумал юноша.
Цин Лун шел очень быстро, кивая всем тем студентам, что почтительно кланялись ему. Он дошел до Храма Предков и вошел внутрь. На алтаре лежали таблички с именами, горели благовония, а на стенах висели талисманы. Но никакого меча не было.
Мельком осмотревшись, Цин Лун сделал несколько поклонов и вышел. К тому моменту ученики догнали его и вновь шли следом, но теперь до дерева, где в игре на флейте практиковалась Ли Роулан.
— У меня есть безумная идея. — Выдохнул Цин Лун, сев за стол, прибранный учениками ордена. Он вытащил желтую бумагу, киноварь, кисточку и принялся рисовать. — Меня научил этому один небож…друг. — Юноша быстро и справился, поджав губы, выводя линии талисмана. Закончив, он принялся за второй.
— Что это? — Су Сянь сел рядом, рассматривая бумагу.
— Это талисман призыва. — Ответила Ли Роулан, взяв первый талисман. — Ты хочешь приманить призрака?
— Не только. — Цин Лун наклеил на грудь второй талисман, а первый забрал у девушки и положил на стол.
Юноша попросил принести благовония и чашу.
— Я прежде не видела этого талисмана. — Ли Роулан села с другой стороны стола, рассматривая второй талисман.
— Он впустит призрака в мое тело. — Ответил Цин Лун, сев в позу лотоса. — Когда явится призрак, она сможет веселиться в мое тело и тогда я смогу узнать, что с ней случилось.
— Это безумие! — Су Сянь попытался сорвать с Цин Луна талисман, но даже с закрытыми глазами юноша был начеку и сжал запястье мальчика. — Не нужно этого делать. Давай просто убьем ее.
— Мне нужно знать, откуда у нее меч и получить его обратно. — Качнул головой учитель, опустив руку. — Ее убили — это очевидно, как белый день, а прежде отрезали язык. Помнишь, кровь на ее лице? Поэтому она бродит по ордену и стонет. Здесь ее убийца и она ищет его и хочет помощи. Кто-то отрезал ей язык, что бы даже после смерти она не поведала нам имя убийцы.