— Всё не так просто. — Цин Лун поднял вторую руку и раскрыл ладонь. Голубая жемчужина переливалась и горела как светлячок. Это была душа, что поймал и отдал Су Сянь. — Боюсь, я огорчу тебя. Но ни сказать правду не могу, хотя бы ради Чжоу Сюнь.
— Чжоу Сюнь? — Переспросил парень. — Так завали призрака?..
— Да. — Раздался холодный голос. Он обрушился на мужчин, как ушат ледяной воды.
Су Сянь вошёл в комнату, скрестив руки на груди.
— Ван Чэн, я просил не беспокоить учителя. Почему ты здесь?
Ученик поднялся, бросив на подростка хмурый взгляд.
— Я пришёл спросить о здоровье Цин Луна. Твоя выходка могла унести ваши жизни.
Су Сянь нахмурился. Его высокомерный, тёмный взгляд пробирал до мурашек. Мальчик был ниже, но казалось, что это он возвышается над всеми.
— Всё было под контролем от начала и до конца. — Су Сянь холодно улыбнулся, посмотрев прямо на учителя. — Не нужно бояться.
— В таком случае, глава ордена и учителя ожидают тебя в главном дворце. — Бросил на ходу Ван Чэн и вышел.
Су Сянь перевёл хмурый взгляд от двери на нетронутую еду Цин Луна. Он недовольно поджал губы, присев рядом со своим учителем.
— Понимаю, еда на вкус, как помои, но повар уверял, что в твоём состоянии она полезна.
— Дело не в еде. — Юноша качнул головой и слабо улыбнулся. — Просто, не до конца отошёл от случившегося. Бедняжка Чжоу Сюнь пала жертвой моего клинка. Не понимаю, откуда он мог взяться? Все семь мечей были запреты во дворце Верховного Бога. И если один у нас, то, что с остальными?
— Цин Лун, ты так часто винишь себя. — Рассмеялся Су Сянь. Ребёнок взял гребень и стал аккуратно расчесывать длинные, каштановые волосы. — А тебе когда-нибудь приходило на ум, что во всех твоих бедах виновен кто-то другой?
Цин Лун нахмурился, сжав палочки для еды.
— Ч-что ты имеешь в виду? — Пробормотал, обернувшись на ребёнка. — Эти мечи были созданы мной. Я заточил в них Пожирателя Мира. И это я запер их во дворце Верховного Бога.
— Да, шестьсот лет назад. — Кивнул Су Сянь и улыбнулся, покрутив в руках золотую шпильку в форме дракона. — Смотри. Это подарок. В твоём имени есть дракон, так что она придётся к лицу.
Учитель хмуро перевёл взгляд с мальчишки на шпильку и обратно. Дорогая, золотая заколка в виде дракона в воздушных узорах и крапинками самоцветов, в самом деле, была красивой. А так же дорогой. Цин Луну даже не хотелось спрашивать, откуда она, что бы ни слушать целую тираду лжи.
— Ну, что ты так на меня смотришь? — Су Сянь развернул голову юноши, продолжая осторожно собирать волосы с висков и затейливо закрутил, проткнув пучок шпилькой. — Да, прошло много времени. Тебя не было на Небесах триста лет, а на троне сидит какая-то мямля.
— Тай У не мямля! — Оскорбился Цин Лун, бросив в ученика грозный взгляд. — Как ты можешь говорить подобное по отношению к Небесному Императору.
— Для меня ты единственный император. — Су Сянь счастливо улыбнулся, расправляя длинные пряди шелковистых волос.
Учитель замер, выронив из рук палочки для еды. Слова Су Сяня были осмысленными и шли от самого сердце. Мальчик продолжал улыбаться, увлечённо перебирая волосы своего учителя.
Цин Лун никак не мог понять, почему ребёнок из сна смеялся над его прошлым, а сейчас возносит до Небес. Он хотел вновь обратиться к своему маленькому ученику, но Су Сянь его опередил:
— Если ты не голоден, то давай поспешим и вернёмся в главный дворец главы. Эти старики давно ждут нас.
Цин Лун кивнул и отодвинул еду. Аппетита не было ещё с того момента, как он проснулся. И только поднявшись, юноша заметил, что его одежды полностью окрасились в чёрный. За все столетия, что он носил подарок прошлого Верховного Бога, волшебные одежды ещё ни разу не меняли свою форму, и цвет без его ведома. Впервые Цин Лун с удивлением рассматривал красивый кров дорогого, чёрного одеяния с золотистым перламутром узора дракона по подолу и рукавов.
— Тебе идёт чёрный цвет. — Су Сянь взял сумку цянькунь и старую доули. — Надеюсь, мы сегодня уйдём из этого места и больше никогда не вернёмся.
Мальчик протянул потрёпанную доули Цин Луну. Юноша взял шляпу, коснувшись старых, потертые палочек и посмотрел на мальчишку. Он неожиданно вспомнил, как триста лет назад подобрал эту шляпу на обочине дороги после своего низвержения.
— Я носил её, чтобы прятать лицо. — Совсем тихо прошептал учитель, с любовью сжав мягкие полы доули. — Триста лет не расставался с ней.
— Тебе больше не нужно прятать свое лицо. — Су Сянь ухмыльнулся, опустив на шляпу взгляд полный презрения и ненависти.