Рафен на мгновение замер в нерешительности.
— Брат, я умоляю тебя. Отступись. Я заклинаю тебя, именем нашего отца, не делай этого! Ты приведешь Кровавых Ангелов к саморазрушению.
Он ожидал, что в любую секунду Аркио в гневе развернется к нему, чтоб убить его за такое предложение, но вместо этого золотая фигура бросила на него взгляд полный печали и сожаления.
— Нет, мой родичь. Я освобожу их. С твоей помощью, Сахиила, Штеля, всех нас, мы начнем новую эру для наших боевых-братьев.
— Аркио, — Рафен почувствовал, что лишился дара речи, — разве ты не видишь, какая бойня ожидает нас впереди?
Его брат отвернулся, вернувшись к молитвенной позе, отмахиваясь от него, как от какого-то неуместного слуги.
— Я есть взгляд в бесконечность, я Божественный Сангвиний. Если суждено пролиться крови, она прольется в мою честь.
Рафен не нашел больше слов и замолчал. Он отвернулся от Аркио и ушел.
Глава шестая
В ограниченном пространстве рукотворной арены, днем и ночью, без передышки, бушевала битва. Некоторые из них были солдатами Сил Планетарной Обороны Шенлонга, отчаянно желающие вернуть себе хоть чуть-чуть достоинства после такого печального падения перед захватчиками хаоса, другие были просто гражданскими, обездоленные Несущими Слово, потерянными и не видящие смысла существования на пепелище своего города. У всех был подходящий настрой, великая пустота в сердцах, которая могла быть наполнена только тем, кто мог предложить им надежду.
Это и сделал Благословенный Аркио; жители Шенлонга верили, что мощь Империума оставила их. Их молитвы о спасении остались безответными, и пока десантники-предатели порабощали их, мерзкие демагоги культа Несущих Слово высмеивали их преданностью Императору, который повернулся к ним спиной.
Это были самые мрачнейшие дни. Некоторое сломались под кнутом притеснений и сами себя лишили жизни, другие отринули преданность Терре и ступили на кровавый путь архиврага. Вера людей столкнулась с мраком, они были убеждены, что помощь никогда не придет.
Аркио все это изменил. На крыльях священного огня, он упал с небес и сразил Несущих Слово своим Святым Копьем. Меньше чем за день, Перерожденный Ангел и его когорты очистили Шенлонг от врага и освободили народ. Они все добровольно отринули всю свою преданность, которую имели к далекому призраку на троне в миллионах световых лет; они все добровольно склонили свои колени перед богом, который ходил среди них подобно человеку, шествуя видением золотого света. Аркио был их спасителем, и они любили его за это.
Когда жрец Благословенного Сахиил разнес весть, что Аркио собирает армию из людей, несметное число мужчин и женщин ответили на призыв. Они с гордостью были готовы сложить свои жизни за своего нового спасителя, хватаясь за любой шанс стать чуточку ближе к его великолепию. Будет отбор, сказал Сахиил, призыв тысячи душ, чтоб присоединиться к Аркио в его Крестовом походе крови. Эти посвященные станут Воинами Перерожденного и за их сердца и души, жизнь снова была наградой. Кающиеся шепотом говорили об отдаленной планете Ваал, родном мире Благословенного, где по легенде, обычные люди могли стать такими же великими олицетворениями как и он — Адептус Астартес. От добровольцев не было отбоя.
На огромной площади, на подступах к крепости Икари, они создали арену из разбитых зданий, и внутри, те кто осмелились стремиться попасть в братство воинов, взяли оружие и обратили его друг против друга. Только сильнейшие, самые безжалостные будут избраны в тысячу. Они начали свою маленькую войну, загнанные под горообразную башню, и они сражались и сражались. Жизнь за жизнью, час за часом, их число уменьшалось, количество выживших приближалось к тысяче, когда день сменился ночью, а ночь днем.
ПРИ приближении высшего Сангвинарного жреца, Алактус и Туркио открыли врата, сияние рассвета блестело на белом золоте его брони. Внутри арены бой затихал, схватки были не такие частые, как массированная бойня днем ранее, они ослабевали.
Сотни обычных людей погибли в этой первой, запутанной схватке каждый за себя, галлоны пролитой крови окрасили каменную плитку под ними в коричневый. Некоторые орудия были грубыми — дубины, топоры, огромные стальные гаечные ключи, украденные из соборов-фабрик, в то время как остальные были смертоноснее. У немногих претендентов было огнестрельное оружие, огнеметы, даже лазеры, оно было собрано с трупов погибших на войне и принесено сюда, чтоб быть обращенным друг против друга.
Пока Туркио наблюдал, Кровавый Ангел мог увидеть перестрелку между двумя людьми, один едва мог нести тяжелый стаббер, другой отстреливался из какого-то лазпистолета. Фигура со стаббером издала боевой клич и попыталась атаковать врага, но оружие было слишком массивным, слишком тяжелым, чтоб с ним мог управиться человек без брони. Он запнулся, и человек с лазером прошил его яркими огненными выстрелами.
Тот упал на землю, его труп был охвачен огнем.
Сахиил замер в воротах арены и шепотом отдал команду по воксу. В ответ воздух наполнился воплями предупреждающих сирен, установленных на высоком балконе, где-то на стене башни крепости. Затихающий вой успокоил площадь, и после него наступила тишина. Это был заранее оговоренный сигнал; испытания были закончены. Повсюду на арене закончились стычки и оружие опустилось. Те, кто до сих пор еще был способен двигаться, выходили из укрытий на открытое пространство в центр боевой арены. На рукотворных трибунах, возведенных вдоль стен окружающих арену зданий, люди в понятном нетерпении рванули вперед, чтоб увидеть тех, кто будет избран. Сирена умолкла, и Сахиил наслаждался тишиной. Казалось, что все взгляды Шенлонга были прикованы к нему. Благословенный дал жрецу задание сделать окончательный выбор, и это было долгом, который он с нетерпением готов был выполнить. Он вышел на арену с Туркио и Алактусом по бокам. Взгляд Сахиила пробежался по лицам, окружающим его, все они были окровавлены и грязны от боя. В их глазах читалась безоговорочная готовность сделать все, что он прикажет, и это понимание раздуло его от ощущения власти. Эти люди последуют за Аркио в пасть ада и не будут задавать вопросов.
Только подумать, он питал сомнения насчет взращивания этой армии; теперь они казались ему нелепыми. Конечно, это были просто люди, не чета мощи космического десантника, такого как он, но все равно, этот батальон илотов имел свое назначение на поле брани. Правда была в том, что эти люди охотно были готовы пожертвовать своим будущим, чтоб голос Аркио услышали, за мощь Благословенного. Когда Крестовый поход крови начнется всерьез, когорта воинов Перерожденного вырастет в десять, двадцать раз от сегодняшнего числа. Он отбросил все мысли былой нерешительности. Кем он был, чтоб сомневаться в мудрости Благословенного?
Краем глаза он увидел движение и посмотрел на женщину с растрепанными волосами, как она пыталась встать на ноги. Она не могла этого сделать; свежие, истекающие раны на ее боку снова открылись. Сахиил наметанным глазом рассмотрел повреждения. Космодесантник мог бы пережить такие ранения, но у обычного человек совершенно не было шансов. Женщина встретилась с ним взглядом и в ее глазах была мольба, столь чистая, столь сердечная, что жрец остановился. Он наклонился над ней.
— Как тебя зовут? — Спросил он.
— Мах-м-Мирис, — прокашляла она, — Мирис Адрин.
Сахиил заметил на ее плече остатки значка-вымпела. У жителей Шенлонга была традиция — занятие и чин жителя отражать укладкой связанных лент на одежде. У женщины были цвета матери троих детей, учительницы.
— Мирис, — мягко сказал он, — твои дети гордятся тобой.
— Да, — она выдавила улыбку, по ее лицу текли слезы. Она знала, что умирает и что она никогда не исполнит мечту присоединиться к когорте Аркио.
— Позволь мне одарить тебя, — начал Сахиил, доставая с пояса свой редуктор.
— Ты желаешь Милости Благословенного, Мирис Адрин?
— Господин, редуктор предлагают только Астартес… — с гримасой на лице сказал Алактус.
Сахиил взглядом заставил того замолчать.
— Все, кто служат Ангелу Перерожденному, могут получить этот дар.
Глаза Мирис заблестели, принимая благословение.