С выгодной позиции в сгоревшим здании, за всем этим наблюдал Рафен, изучая отливы и приливы толпы, натренированным глазом следя за организованной процессией. Он переключил свой вокс на ту же частоту, что была у Кровавых Ангелов в доках, слушая их краткие переговоры, пока отдыхал, залечивая ранения. В коллекторе, взрыв склада превратил ручейки грязной воды в поток и вынес вместе с ним Рафена, бросая его как кусок мусора. Запечатанный внутри своего силового доспеха, космодесантник был вынужден плыть с ударной волной, так как каждый удар по стенам туннеля приближал его к бессознательному состоянию. Безрассудный заплыв по трубам был мешаниной из шума стремительных потоков воды и тупой боли, но, в конечном счете, поток сошел на нет и вынес его в сливной колодец на нижних уровнях города-завода. Скривишись, Рафен согнул руку. Кожа была сплошным, огромным, пурпурно-черным синяком, там, куда приходились удар за ударом, рука была ослабевшей, так как были выбиты суставы. Осторожно он схватил себя за запястье и дернул; с глухим щелчком хрящей, сустав встал на месте. Он не обращал внимания на боль.
Использую законсервированный дымоход; Рафен лез наверх, пока не нашел это убежище. Он проверил свое снаряжение, осматривая оружие и то малое, что осталось из запасов. Кровавый Ангел считал, что оказался теперь в тылу врага и соответственно подстраивал свою боевую тактику. Он не представлял сколь долго он останется незамеченным; возможно пройдет несколько дней, перед тем как разберут руины склада и посчитают трупы. У него была возможность воспользоваться случаем, но она быстро таяла.
Рев ракетного выхлопа опять привлек его внимание к докам.
Со стальным лязгом, пусковые опоры упали и на султане желтого пламени, один из кораблей бросился в тусклые небеса. При подъеме, крылья судна развернулись, и Рафен наблюдал за его взлетом, как тот исчезал в тошнотворном сияние, пробиваясь через низкий облачный покров. Еще пятьдесят или больше воинов для армии илотов Аркио были на пути к «Беллусу». Умерший вокс ожил потоком приказов. Был почти заправлен и готов к запуску следующий корабль. Легионы фанатиков, все украшенные грубым символом ореола с копьем Воинов Перерожденного, перемещались туда сюда, в нетерпении погрузиться на корабль, который отвезет их к мессии.
Аркио был на борту боевой баржи; Рафен уловил случайное упоминание «Благословенного» и головоломка сложилась. Его брат был на «Беллусе» и с толпами жителей Шенлонга, присоединяющихся к армии Сахиила, ситуация была понятной. Крестовый поход крови начался и вскоре огромный боевой корабль улетит. Рафен снял латную рукавицу и снова запечатал соединения брони. Он уже дважды не смог положить конец этой пародии на волю Императора. Когда он был наедине с Аркио в крепости, это была его собственная слабость, которая удержала его от того, чтоб завершить жизнь его собственного брата; и у термоядерного реактора, слепой случай предотвратил разрушение башни. Если «Беллус» улетит без Рафена, Штель сможет свободно манипулировать Сахиилом и Аркио и вести их к своим целям. Разум десантника возвратился к видению в его рукотворном убежище, как это было уже много раз за последние несколько дней. Он опять держал в руке свой боевой нож, затем с мрачной решимостью вложил его в ножны на голенище.
НИЖЕ доковой платформы было переплетение опор простирающихся в сухую грязь русла реки. Оранжевая бахрома ржавчины свисала с каждого гигантского болта и сварочного шва, источая дождь из румяных хлопьев при каждом ударе ракетного выхлопа взлетающих выше судов. Рафен пробирался меж сломанных балок и скрученных штанг, выбрав площадку на южной окраине дока, где длинные и тонкие шагоходы только что закончили погрузку скоб для упаковок с грузом. Кровавый Ангел появился прямо под разинутыми ртами сопел корабельного двигателя, которые дергались и шипели пока пилот-сервитор в головной части готовился к финальному отсчету. Модули были полны солдат и запечатаны — их откроют только когда судно безопасно приземлится в герметичный док на «Беллусе» — так что Рафен не мог пойти туда. Кокпит, высоко над ним, на другом конце ракеты, так же не подходил. Слишком маленький, слишком заполненный таинственной машинерией и сложными устройствами Адептус Механикус.
Для изгнанника был только один путь попасть на борт боевой баржи. У него не была шанса полететь вместе с другими Кровавыми Ангелами на борту шаттла или «Громового ястреба». Даже с размазанной по броне грязью, его могли увидеть и опознать.
На борту «Беллуса» будет совсем другая история, огромный звездный корабль был полон мест, где мог спрятаться осторожный человек. Рафен схватил лестницу для обслуживания и втиснул себя в переплетение труб и топливных шлангов, которые подавали прометий в двигатели. Когда ракета вокруг него, с гудением, вернулась к жизни, он протолкнулся внутрь открытого каркаса и нашел V-образную подпорку, в которой разместилась бы его броня. Даже через шумовую защиту шлема, рев двигателей перешел в оглушающее крещендо. Рафен в последний раз взглянул на показатели систем жизнеобеспечения на запястье; все вакуумные затворы его брони были целыми. С усилием он воткнул свои укрепленные керамитом пальцы в решетку и втиснул себя на место. Рафен закрыл глаза и начал молиться Сангвинию когда его вдавило гравитацией.
Прицепившись к нижней стороне судна, в мрачной решимости висел Рафен, когда док, город, а затем и облачный ландшафт Шенлонга исчезал под ним.
Глава восьмая
В темном углу посадочного ангара, где осмеливались появляться только слепые сервиторы-охотники за крысами, прятался Рафен. С осторожностью он стер тонкий налет льда, который сформировался на внешней оболочке его брони, со звоном откалывался иней, когда он сметал его латной рукавицей. Парное биение двойных сердец Кровавого Ангела громко стучало в ушах, когда органы работали чтоб поставить дополнительные кислород в кровь, противодействуя затянувшемуся побочному эффекту путешествия в вакууме. Броня Рафена отлично его защитила, но до сих пор невообразимый холод космоса вытягивал из него тепло, мускулы десантника были напряжены. Обычно, перед выходом в космос, космодесантника накачивали святыми дарами химикалий. Зелье, дарованное жрецами ордена, стимулировало гланду-мурканоид Астартес, превращая их пот в сложный состав для защиты кожи от карающей, экстремальной температуры. Однако у Рафена не было такой защиты, и он в полную силу ощутил на себе касание безвоздушной тьмы.
Машины и люди в посадочном ангаре двигались синхронно, вместе с прибытием нового транспорта. Шаттлы останавливались ровно настолько, чтоб извергнуть из себя груз илотов-воинов, после чего верхние краны поднимали корабли к заправочным гнездам или направляли их обратно, курсом на Шенлонг. Каждая новая группа фанатиков Аркио уводилась к трюмным палубам клацающим сервитором или серфом ордена. У серфов были шоковые посохи, чтоб удержать в узде наиболее любопытных воинов Перерожденного. Рафен использовал увеличительную функцию оптики шлема, чтоб наблюдать за передвижением вилланов; тут и там вмешивались боевые братья, надзирая за деятельностью.
Внутренне Рафен ощущал себя противоречиво и неловко. Он во всех смыслах прошел точку не возвращения. Он чувствовал себя плохо, чужим среди своего братства, как в гуще врагов. Каждая фибра его души восстала против неприятного, выворачивающего внутренности ощущения. Как и все из его рода, Рафен пришел к осознанию, что товарищество Кровывых Ангелов было для него огромной семьей, братством во всех смыслах. По праву, «Беллус» должен был считаться убежищем, местом, где он должен был чувствовать себя в безопасности и частью всего — вместо этого, это было опасным местом, таким же смертельным как и любое минное поле с мельта минами или с био-паутиной. Чем дольше Сахиил думает, что он мертв, тем большей внезапностью он обладал, но ему нужно было быть осторожным, чтоб не растратить это единственное преимущество. Слишком много человек на борту знали его в лицо, так что ходить в открытую, будет подобно мгновенной смерти. Даже запечатав броню, если он будет свободно разгуливать среди других Кровавых Ангелов, рано или поздно его кто-то окликнет. Рафену нужно было найти какое-то место, где его никто бы ни о чем не спросил.